Сибирские огни, 1967, № 4

Кто покормит, обстирает сынов, дом приберет, корову обиходит, сви­ ней, кур? Не женится старшой, не ведет в дом помощницу, не жалеет мать. И чего уж думать о Фешке? Или девок мало на селе? Завидных, красивых, работящих. Хоть бы и Нинуху, соседскую, механикову доч­ ку взять. Чем не жена будет! И румяна и статна, кровь с молоком. И на работу прытка. Так и ходит все у ней в руках ходуном. И на Ни­ колая поглядывает сердечно, с покорством, смутительно. Нет-нет да и забежит к Лукерье Гавриловне: не помочь ли чего? Грядки пропо­ лоть, воды натаскать. То ягод кринку притащит, то грибов на жа- ренье. Иной раз скажет ей Лукерья Гавриловна: -— Моя бы воля! И вздохнет. Много завидных девчат на селе, а женихов — раз, два и обчелся. То и заглядывают девчонки в окна к Баклановым, почтительно кланя­ ются Лукерье Гавриловне на улице. Вон бежит Нинуха через двор, аж коса на спине прыгает. — Не топите баню, тетя Луша. Истопила я, на всех хватит. Чего йоде пропадать! — Кака уж там баня. Приболела я. Спасибо тебе, доченька, за доброту. — Я и вижу: чего это —- суббота, а не дымится у вас! Со стана приехали только Минька с Сережкой. Побежали, вымы­ лись, припали, как бычки, к молоку. Сережку только и видели. В клуб побежал, на танцы. И Минька было к своим пацанам собрался. — Посиди-ка дома седни. Набегаешься, не велики года. Поглядел Минька на мать, спорить не стал. Спр'осил с тревогой; — Чего болит у вас, мама? Где? — В бане погреюсь — пройдет, Миня. Собрала белье, накинула суконный платок, чтобы не остыть пос­ ле бани. Нинуха уж и полок окатила, помогла взобраться. — Попарю вас свежим веничком? — Како паренье! И так замутило меня. Ласковой, дочерней рукой трет, моет Нинуха спину Лукерье Гав риловне. И красуется перед ней. Пусть видит Колина мать, что не уродина Нинуха. Любуется Лукерья Гавриловна девичей красотой, теплым блеском молодой кожи, налитыми, полными грудями, гибким станом девушки. — Дай-кось и я тебе спину потру. Ишь гладкая какая да белая. Чисто лебедушка. — Мама велели вам чайпить приходить,— смутилась похвалой девушка. Хотела было пойти почаевничать Лукерья Гавриловна, а как вы­ шла из бани, пошатнуло ее, закружило и так ударило по сердцу, аж темно в глазах, аж в плече отдалось. «Нет уж, пойду лягу». Минька услышал, как застонал кто-то в сенках и шарит по двери рукой. Побежал, бросив книжку. Мать. Екнуло сердце у парня. Обхва­ тил ее руками, повел через порог. —- Веди на кровать, Миня. Ох, тошно мне. Николаши нету? Дай­ ка воды мне холодной. Посылает, а сама не пускает, держится за Миньку. — Сядь тут со мной. Сережи нету? Посиди. Родные вы мои, соко­ лы мои, сыночки. Чего же это? Ладно, что Нинуха забежала звать Лукерью Гавриловну. Напои ла ее, раздела, уложила в постель. Увидела, как запали Лукерьины 44