Сибирские огни, 1967, № 4

— Вот видите. Вам верят, а вы ошибаетесь. Это не годится. Пло­ хо людей видите. Рука Калитина была где-то рядом, иногда в такт его шагу она, взмахивая, касалась руки Ольги Сергеевны. И тогда она отодвига­ лась и шла поодаль. — Видеть людей — самый великий талант на земле,— сказал Ка- литин. Он оставил обычный в разговоре с художницей тон доброй и снисходительной полушутки, стал говорить серьезно. Голос его был не­ громок, задумчив. — Разное мы знаем о людях. Хорошее и плохое. Люди пестрые. Однако, что же представляется нам исключением в человеке, а что—• нормой, общим, постоянным? Хорошее или плохое? Это принципиаль­ ный вопрос, Ольга Сергеевна. Шагая, Калитин круто повернул голову к Жарковой и так дожи­ дался ответа. — Я считаю, хочу считать плохое в себе исключением,—также серьезно ответила Ольга Сергеевна. Впервые Калитин говорил с ней этим тоном. Тем глубоким и сдер­ жанно-взволнованным тоном, который она слышала когда-то из окна райкома. И ее тоже охватило волнение. Вот сейчас этому, в сущности незна­ комому и чужому человеку, в длинной дороге по степной ночи, в этой нежданной близости, она могла бы все рассказать о себе. Все с самого начала, с детства. Как начинала жить и осмысливать понятия: Чело­ век, Жизнь, Призвание, Долг, Благородство, Любовь... Да. Она могла сказать теперь этому шагающему рядом человеку то, что сказала. — Я считаю плохое в себе исключением,—повторила она и под­ няла к нему лицо. Он понял, что она взволнована. Коснулся рукой ее локтя. Но не пощадил. — Считаете или хотите считать? — Считаю. — Вот то-то и оно. И все мы договорились по этому поводу. Мы, коммунисты. А также большинство людей. Не просто договорились, а на основе общего убеждения, подсказанного опытом человечества. Ибо если что-то делать для человека, отдавая этому делу все, а то и самую жизнь, ведь необходимо убеждение, что человек стоит этого. Стоит? — Да... — Согласны?.. Ну вот. А теперь, отвлекаясь от общечеловеческих масштабов, в данном конкретном случае... Так. Значит, мы оба счита­ ем закономерностью в человеке хорошее. То есть честность, тягу к доб­ ру, стремление к красоте, любовь к людям. Все это выражается раз­ лично, все это иногда может быть под спудом обстоятельств жизни. Но это же факт. А подлое, подлость мы считаем уродством, больным патологическим исключением. Так? И вы правильно эго сказали: «в се­ бе». То, что мы знаем о себе, предполагаем и в людях. Ведь они не ху­ же нас с вами. А Роман что ж, Роман — исключенье. Калитин умолк, закурил на ходу. Потянуло папиросным дымком. — Мне кажется,—сказал он,—когда ошибаешься в людях, то эта ошибка проистекает из того, что ты мерял человека общей, принятой всеми меркой на доброе, а напоролся на исключение. Ну, о Муравьеве. Мужик он хозяйственный, знает колхозную экономику, умеет держать в руках бразды правления, сноровист, энергичен. Люди его слушаются. — Боятся. 37