Сибирские огни, 1967, № 4

пять свои таланты. Молодежь, та вообще бежала. Ее и сейчас с тру­ дом удержишь в деревне... Леонид Архипович остановился, покачался на ногах, загрустил лицом. — К сожалению,— вздохнул он,—дюди-то растут не как грибы. Годами и даже десятилетиями растут. — Причем, рядом с нами, а мы зачастую не видим,—иронически поддержал Паладин.— Вот почему бы вам не подумать насчет выдви­ жения, например, этого комбайнера — члена райкома Бакланова? Калитин смутился, замял разговор, дерзко пошутил: — Мы, старики, иногда спесивы, идеализируем прошлое, держим­ ся за него, не даем ходу молодым. А? Ну, а молодежь часто заносчи­ ва, категорична, безопытна, подчас напрочь зачеркивает прошлое, не умеет брать из него нужное, полезное. Вот какие мы все еще несовер­ шенные люди... Паладин задумчиво отвечал на эту мысль: — Торопиться надо быть совершенными. Кстати, почему бы вам этого сильного уполномоченного по совхозу «Луконинский» — пред- рика Басова, который, как вы утверждаете, «вывезет», не рекомендо­ вать тресту в качестве директора этого совхоза? — А кого председателем исполкома? — Я уверен, что и такой человек есть и не один в районе. Кото­ рый, кстати сказать, не позволит посылать себя уполномоченным по уборке. И вообще, излишне опекать. А? Калитин неловко усмехнулся: — Вот вы какой... — Да уж такой! Не взыщите! —рассмеялся Паладин.—Не пойти ли нам в чайную? А то скоро закроют. ...В чайной было многолюдно и шумно. Здесь коротали время при­ бывшие на вывозку хлеба свердловские шоферы. Некоторые были пьяны. Калитина тут уже знали. Шум поутих несколько. Лишь чей-то размывчатый голос выговаривал: — Я ему грю, брось ты с ей связываться. А он грит, пускай, грит, никто не лезет в ничьи дела... Любовь, грит, это ничьи дела... Это, грит, нас двоих касается. А за то, грит, что ты ее шлюхой назвал, то, грит, на тебе... И вдарил. Вот. Видал? Пощупай, желвак напух. А она и есть шлюха. Хотя я ее, брат, тоже люблю. Люблю и все тут. Я за ее в огонь... На парня зашикали. Товарищи стали что-то говорить ему. — А нехай их... Я что, ругаюсь? Нет. Люблю и все. И каждый кого-то любит. Это вы мне бросьте... Хоть и секретарь, а все одно под­ вержен природе. Все подвержены. Паладин снимал пальто, как будто бы не обращая внимания на шум и недалекий пьяный голос. Калитину было неловко. Он подозвал официантку. — Почему до сих пор продают спиртное? В уборочное время спиртное в районе было под запретом. -— Не продавали,—уверяла официантка виновато.—Они сами привезли. Шоферня... — Безобразие! — сказал Калитин.—Позовите сюда директора! — Потом,— остановил Паладин.—принесите-ка нам лучше по стопке. Все мы подвержены природе. Паладин посмотрел на Калитина и улыбнулся. — Вот когда по-настоящему есть захотел! — сказал он. 34