Сибирские огни, 1967, № 4
лыньей да крапивой пустыре затеял ладить себе Григорий землянуху. На первое время, пока не поставит дом. Роман и слова не сказал. Выдал брату из своих запасов тесу, кир пича, гвоздей, инструмент. О братнином добре, что в давний год при прятал, и не заикался. И Григорий не спрашивал, лишь усмехнулся криво, получая от Романовых щедрот доски да гвозди. Однажды в дом заявился почтальон — рябой Микеша. Порылся е своей сумке и вручил Григорию под расписку деньги. Пятьсот рублей. — Долги, што ли, возвертает кто? — с любопытством спросил Роман. — Пе-енсия,—тонко пропел Микеша и подмигнул неизвестно кому. — Ишь чо! — поразился Роман.— Государство, значитца, поддер- живат? — В леспромхозе заработал,— коротко отозвался Григорий. Гля нул на брата заблестевшим непонятным взглядом, подтвердил: — Под держивает на старость. — Чудно,—:поворочал шеей Роман. И повеселел. За общий стол не садились Муравьевы, ели порознь. А уж коли не садятся в семье хоть по разу в день за один стол гуртом, то не от добра это и не к добру. Приехав с бригады, Роман и обедал и ужинал в одиночку. Все ча ще просил жену: «Достань-ка!» И та лезла в подпол за самогоном. Роман пил, успокаивался, думал. «Ничо-о, уладится. Дите народится, так обмякнет зятек. С женой- от не спит —вот и хохлится». Он звал Фешу. Со всегдашней нежностью, а теперь и с жалостью смотрел в изменившееся, затянутое коричневыми пятнами лицо, гово рил, умягчая грубый голос: — Чего это распустехой-то... Причешись... Уж скорее бы опро сталась... Да сына ему, сына ташши. Краеотой-от год держат, сы ном — век. — Не шибко-то ноне сыновья их держат,— вздыхала мать,— Вона у Локшиных... — Да что это вы! Будет вам! — вскрикивала Феша и, не дослушав мать, скрывалась у себя. В разбросе пьяных мыслей своих Роман, как ни странно, все воз вращался к Николаю Бакланову. Будто бы он и был повинен в их се мейных неурядицах. «Куды Бакланов гнет? — опасливо рассуждал он,— Не на мое ли бригадирское место гнет? Кишка тонка! Тыщи взялся убрать. В герои вылазит. Кишка тонка! А и пушшай скребет, кожилится. На меня ра- боташь да на председателя. Робь, робь. Дураки работу любят. На ду раках едем. На дураках в энтот в самый в коммунизм въедем. Кто спину трет шлеей, кто вожжу дергат. Я вожжу-то дергаю да председа тель. С нами государство по хлебу дела ведет». Однако внешне Роман выказывал всяческую поддержку Николаю. Доставил ему из соседней бригады вторую жатку. Распорядился заме нить старую, разболтанную жатку новой из только что полученных. Журил ласково, наставлял отечески. Даже насчет пслиторганизаторских дел Бакланова заботился. Покрасил доску показателей, привез шашки в бригаду, заказал рамку для «боевого листка». Учил: — Ты, Миколай, веди себя. Член райкома все жа. И родственни ков у тебя тут нету, чтоб тыкали. Ить руководство. Оно характера тре- боват. Сладкий будешь — слижут, горький — заплюют. А ты посередке держись. Посередке, понял? К себе близко не пушшай и от себя тожеть 22
Made with FlippingBook
RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2