Сибирские огни, 1967, № 4

В своем хозяйстве! Самочинно! Как в своем собственном... Как в .своей вотчине —что хотите то и делаете... Говорил Азаров не возмущаясь и даже не укоряя, как бы отодвигая Важенцева от всех. От тех, кто не оставляет скоту фуража и честно му- чится с кукурузой. Он говорил о Важенцеве как о чужом, от которого и ждать было нельзя ничего другого. Важенцев, человек тонко чувствующий, видел в поведении Азарова то, что определялось точным и непримиримым ленинским словом «ком- чванство». Но он стоял, склонив голову. А как он нуждался в том, чтобы его тут разругали, разругали, как своего. Выложив всю правду, он ждал и желал этого. И хотел, чтобы ему все разъяснили, все, чего он не понимал, и сняли с него стружку. Как со своего. Но Азаров не интересовался ни Важенцевым, ни его состояни­ ем, ни мнением других, сидящих тут коммунистов. Он коротко сказал: — Ну что ж, мы вас больше не задерживаем. Гроза разразилась, когда вышел Важенцев. Азаров встал, вскинул- голову, не глядя поправил манжеты и ска­ зал, обращаясь к Калитину. Сначала тихо. Тишайше. — Ну вот к чему приводит потворство антигосударственным тен­ денциям! Мне странно, мне непонятно, как вы еще и адвокатствуете за этого распущенного, безответственного хозяйчика. За этого Князька, орудующего в государственном хозяйстве, как в своем имении. Тут Азаров повысил голос и так повышал его до конца своей речи, пока не достиг металлического звона. Он глядел, не мигая, на Калйтна и припомнил ему Богодаровку с ее «тенденцией попридержать хлеб», «кулацкие замашки» некоторых председателей артелей, сгоревшую пше­ ницу в «Заре», случаи хищения хлеба, факты потерь зерна в полосе, гроз­ ное состояние хлеба в глубинках и, наконец, на самой высокой ноте на­ валился на Калитина за медленную сдачу хлеба государству. И то, что он навалился не на бюро, а как бы вместе с бюро, в союзе с ним на секретаря райкома, ничего хорошего последнему не сулило. — Будем,слушать вас в конце пятидневки на бюро обкома,—завер­ шил свое выступление Азаров. Он уехал, не дождавшись конца заседания,—спешил добраться хотя бы до соседнего райцентра. Калитин вышел проводить Азарова на крыльцо райкома. Вся запад­ ная сторона неба полыхала, освещая степь диким зловещим сиянием. Ворочались, заполняя небо, сырые тяжелые тучи. — Черт знает что! — поежился Азаров, влезая в машину,—“ Перед тем, как закрыть дверцу, сказал тоном обязательной вежливости: — Желаю успеха,—и сделал рукой знак шоферу. Калитин постоял еще некоторое время на крыльце, следя за удаля­ ющимися багровыми глазками задних фар азаровской машины. По су­ меречной, не похожей на утреннюю, земле катились черные злые тени, превращаясь в космы пыли. Наступала самая трудная, самая отчаянная пора жатвы. 5.1 Сполохи... Сполохи... Зарницы... Беззвучные отсветы далекой грозы. Ни звуком, ни ветерком, ничем, кроме этих молчаливых сполохов, не дает она знать о себе на богодаровских полях. Не по-осеннему теплая ночь над ними, и ровно стрекочут комбай» 104