Сибирские огни, 1967, № 3

П РИ ЗН АНИ Е В исповеданьи перед временем — нс мне себя надеждой льстить: я мог бы плечи большим бременем и в лучший час отяготить. Не для того, чтоб отпечатался мой след на памяти земной, (я не за этой мыслью прятался, когда мечта владела мной),— а чтоб восславить дней величие, что я и пережил и знал. Но был — желаниям в отличие — словесный скуден арсенал. И в этой, трудной сердцу, области — не уподобился стрелку,— всесильный маг известной робости остепенял мою строку: «Не торопись! Живет лишь вечное, а где оно в твоей груди?»— Тогда казалась бесконечною моя дорога впереди; в запасе годы, все успеется, все наверстается с лихвой... Но вот уж дождь осенний сеется над пожелтевшею листвой. Мои лета! Мои сомнения! Я верой грелся, как теплом, и к цели плыл, но, тем не менее, так неусердно греб веслом! Себя в себе смирив заранее, я равно сил не разверстал — тех, что уходят на сгорание и что спекаются в металл. О юность, птенчик неуверенный! Мне покрывать твою вину: три жизни в срок пройти отмеренный чтоб оправдать свою одну.