Сибирские огни, 1967, № 3

■ Федя. Но Роман даже не оглянулся, спина его уже слилась с темнотой., — Вот как! Самолюбие, видать, защемило,— сказал неодобритель но кто-то. Бакланов все сидел... Он чувствовал стыд. Поговорили, называет ся! Но в то же время на душе его стало легче, просторней... Черт с ник с Романом! Будет завтра Калитин, с Калитиным посоветуемся. — Ну, коли так,— вздохнув, сказал Бакланов,— то перейдем к мои« делам, которые мне тут бригадир определил. Тратить лишние слова н: агитацию я не буду. Все видят, с каким хлебом встречаемся. Беру нг свою совесть обязательство — скосить тысячу гектаров в сезоне и семь сот обмолотить... Ты как, дядя Федя? Ты мне давеча сказал, мол, ж дрейфь, Николай. Дядя Федя крякнул, полез в карман за папиросами.^ «Эва хвати; сгоряча. На Романа осердился и хватил»,—думал старый тракторист.. Но он-то не хотел конфузить Бакланова. — Я то куды скажешь потяну...— шутливо ответил он. — Ты, Николай, того, не серьезно это. Так, одна, што ли, агита ция,— проронил старый комбайнер Яков Опорин. Что касается меня- то пятьсот, может, скошу. Хлеба соломистые, тяжелые. Боле не выйдя Это я при всем напряжении нервов. Ну, а сколько подберу, то бог еп знает. Поставят ли еще на подбор. — Не веришь, значит? — блеснул взглядом Бакланов.— Так ты бь лучше спросил: как я буду это делать. Я бы тебе и ответил. — Ну? Как? — выкрикнул Яшка Лепехин. Все глаза устремились н; Бакланова с недоверием, с любопытством. А Яшкины с восторгом. — ДТ потянет две жатки, дядя Федя? — Потянет... Он и три потянет. — Три, говоришь?.. Три?.. Бакланов вскочил, одернул гимнастерку, напружинился. — Цепляем, значит, две жатки и берем себе два комбайна и трак тор еще и всю эту технику пускаем в полную мощь. Молчавший до сих пор комбайнер Рябошапка вдруг захохотал. — А чо? — говорил он смеясь.— Як ни то брать его надо, хлиб... Оя уморил, Николай. И откуда у тебя такая прыть? —Рябошапка оборва; смех.—Спробовать надо. Як я бачу —предложение не бросовое... Вот т: и спробуешь, Микола... А мы слидом. — Прямо завтра начинай, цепляй сначала две,— сказал Опорш — Да чего там, три цепляйте,—восхищенно кричал Яшка.— Бер! меня, дядя Коля, к себе лафетчиком. Спать не буду — бери... — Ну, это завтра обсудим утром при бригаде и товарище Калити не,— сказал Бакланов.—Давай спать, механизаторы... Лишь тут он снова увидел Ольгу Сергеевну. Совсем забыл о не! Она смотрела на него с выражением искренней симпатии. Встретив е взгляд, сказала: — А вы говорили: «не интересно». Потом встала, отряхнула платье, зябко поеживаясь, охватила о крытые плечи ладонями. — У вас хоть лампа керосиновая есть? — Была где-то...— сказал Бакланов. — Хочу «Боевой листок» выпустить...— объяснила художница.— товарища Таловского у меня поручение...— И Ольга Сергеевна двину лась к вагончику, не сомневаясь в том, что Бакланов следует за ней. — И чего им лампа!.. Луну бы, конечно, не мешало... При луне к да как приятней, между прочим,— заметил Яков Опорин. Он подмигну, дяде Феде, и они обменялись улыбками. 70