Сибирские огни, 1967, № 3

— С войны. Сразу после фронта. Серебровский повертел стакан, следя, как скользит по его краю ложка. — Я знаю, что ты думаешь,— медленно, посерьезнев, сказал он,— Ты думаешь, что это мы там, наверху, мешаем деревне выйти на широ­ кую дорогу благоденствия? — А черт вас знает, что вы там делаете. Семь пятниц на неделе. — Ты думаешь, мы так уж и флюгерим, специалисты? Конечно, есть и такие. Только просигналь им, кого лупить. Вейсманистов? Бей вейсманистов. Травополыциков? Бей травополыциков. За пары? Бей за пары. Абы не тебя били. Ну, я в этом участия не принимал. Ни за, ни против. И вообще, не лез в драку, в политику. Признаюсь тебе —у меня некое отталкивание от этого рода деятельности. Особенно после смерти «мудрейшего из мудрых». Много разочарований... Всякая пе­ реоценка ценностей... Правда, я беспартийный. Представь. Но и я пла­ кал в тот сумасшедший день. Когда он умер... Ну-с... А затем... Опу­ стошение в душе. Трудно было. Но я честный беспартийный больше­ вик. Работал честно. Можешь поверить. Профессиональная честность для меня превыше всего. Серебровский все ходил, а теперь сел напротив несколько потрез- вевшего от его слов Калитина и, положив руку к нему на колени, ска­ зал приглушенно: — Я, брат, какой-то, что ли, кризис переживаю. Говорю с тобой, будто оправдываюсь. Наверное что-то я, брат, в жизни не так делал... Вот вчера в вагоне ни с того, ни с сего напился... Не узнаю себя... Перешагнув через эти невнятные признанья, Калитин, жалея това- рища, притянул к себе его плечи. — Встряхнешься! Тут у нас такая битва закипает... Мы тебя тоже в работу возьмем. Калитин встал и, бродя по комнате, стал рассказывать о сортовых посевах, семенах, парах, севооборотах. Незаметно для себя увлекся. — Больших трудов нам стоило сохранить хоть какое-то минималь­ ное количество паров. Все ж таки процентов десять сохранили. Прав­ дами и неправдами. Ходил в травопольщиках, в консерваторах, в смуть­ янах и прочее. Выговора хватал в изобилии. Одно спасало —хлеб. Хоть что тут, а урожай все-таки выше, чем у других. Систему Терентия Мальцева у себя завели, сеять не торопились, над травами не глуми­ лись, пары отстаивали... Видишь, сгодилась моя агрономия на партий­ ном посту. Странно... Странно мне, что ты вне партии... — Неужели севообороты сохранили? — подчеркнуто уклонился от объяснений Серебровский. — Представь, да, хоть и худенькие и не везде, а все ж не в бес­ порядке земля,— горячо ответил Калитин.— За хлеб мы дрались, как в Отечественную... — Ну-ну, задекламировал. Правоверный...— устало махнул рукой Вадим Петрович.—Не хлебом единым жив человек... — Не хлебом? — снова сжал его плечи Калитин.—Это ты-то гово­ ришь? Агроном! Именно от хлеба теперь, когда есть у нас могучая ин­ дустрия, мы поднимемся к жизни, свободной от^забот о желудке... От •свободного куска хлеба к мечте... Не сытыми единицами, а всем наро­ дом... Калитин посмотрел на Вадима Петровича и оборвал фразу. — Извини, брат, тебе отдыхать надо. А это все мы еще доспорим... Найдем время. Мы тут, на местах, конечно, не без ошибок, и у нас они были и есть. Как это у Маркса? Никогда не делается столько ошибок, 58