Сибирские огни, 1967, № 3

ровского,— к дьяволу ресторан. Давайте на ближайшей станции купим у торговок яиц, малосольных огурцов, картошки и вяленой рыбы. Возь­ мем вина. Да, вина. Сначала было очень уютно. При виде огурцов, картошки все почув­ ствовали голод, всем нравилась непритязательная обстановка вагон­ ного пиршества, сыпались остроты и установилась дружеская теплота. Серебровский был, однако, мрачен, как и прежде, и быстро пья­ нел. И пьяный откровенничал с актерами, шумел, плакал. Затем лег и сразу уснул. Уснул трудно, с наплывами страшных уродливых снов. Утром, обескураженный своим нелепым поведением, он торопливо собрался и первым вышел на площадку вагона. Поезд подходил к сто­ лице Прииртышья. Никто не встретил Серебровского, и, попрощавшись со своими, то­ же чего-то стыдящимися спутниками, он в этот же день выехал в Озер­ ный район. Испытав некоторое разочарование и вместе с тем облегчение от того, что сын не встретил его и что, следовательно, нет надобности идти к ним —к Лене и сыну на квартиру, Серебровский как бы отбросил это от себя и обрел прежнее равновесие. Он с удовольствием думал о встре­ че с бывшим однокашником по Тимирязевке Леонидом Калитиным. Бодрость вернулась к нему еще и потому, что в легкие полился вольный чистый воздух степей и вспомнилась молодость, первая агро­ номическая практика вот в этом же Озерном районе и то, как это было забавно, что сам себя — агронома, он в ту пору называл «помощником солнца», и как старался любить свою профессию и землю и степь. «Ах, молодость, молодость!» —вздыхал он. 16 Прошли первые часы любованья друг другом, восклицаний: «А пом­ нишь?», удивленных, тихих и умиленных улыбок прошлому, пауз, на­ полненных этим прошлым. Будто их молодость сидела тут за столом, обнимая ик за плечи, и глядела на них пытливо и растроганно. — Черт побери! Живем несмотря ни на что! — восклицал Сереб­ ровский. Хлопал Калитина по коленке, хмелея глазами. Загибал белые пальцы к ладони— КВЖД, Хасан, Халхин-Гол, финская... Ежовщина- бериевщина. Да... Великая Отечественная... Бросало нас... А живы, живы! Повезло! — Да ты ешь,—двигала к нему тарелки со всякой снедью Елиза­ вета Яковлевна.—Уж извини, все на скорую руку.—Она подливала вино в стопку нежданного гостя и влюбленно смотрела на него. Вместе с этим «А помнишь?» и она чувствовала себя помолодевшей. И вот прошли эти первые часы. Елизавета Яковлевна ушла спать, не желая мешать беседе, и они остались одни. Да, все-таки время ща­ дило их эти долгие годы, что они не виделись. Был Ленька Калитин восторженным синеглазым мальчишкой, всег­ да с какой-то постоянно действующей внутренней пружинкой, которая все норовила распрямиться и порывисто толкала его на безоглядные юношеские поступки. Ленька был неугасимо трепещущим огоньком комсомольской ячейки Тимирязевки, заводилой, вожаком таких же, как он, восторженных мальчишек и девчонок, которые готовы были взвалить на свои плечи все самое трудное, что делалось тогда в стране. Вадим был тоже активистом, но другой породы. Он всегда знал, как следует шагнуть дальше, чтобы не зарваться, не уронить достоин­ 56