Сибирские огни, 1967, № 3

знак —каменный столб, обозначающий границу Европы и Азии. С верхней полки спустились голубые в оранжевую полоску ноги баритона. „ «И зачем такие вот дикие носки? —думал Серебровскии.— Все, все страшная нелепость... Зачем я еду в эту командировку?» Сквозь полуопущенные веки Серебровский наблюдал, как, стоя у дверного зеркала, эксцентрик брился, смешно выпячивая языком щеку, подми­ гивая себе и гримасничая подвижным лицом. Наконец артисты ушли в ресторан. Серебровский был рад остаться в одиночестве. Хотелось подумать, понять причину раздражения... Работник министерства сельского хозяйства Вадим Петрович Се­ ребровский нередко выезжал в командировки. Но эта была для него необычной. Он ехал на родину, в город, где когда-то учился в средней школе, куда ездил из Тимирязевки на каникулы, где жили бывшая жена и сын, которому два года назад, согласно юрисдикции, перестал высылать алименты. Разумеется, он уже ничего не должен этим людям. Он честно пла­ тил на содержание сына. И с этой стороны никто не мог бы упрекнуть его. Но все-таки что-то было в нем неспокойно. Не было ощущения чистоты, ясности жизни. Будучи в городе, он не мог не увидеться с сыном. Этого требовали его представления о собственной порядочности. В то же время он не хотел и боялся этой встречи. Она казалось ему трудной, ненужной. А в чем он виноват? Не с ним одним... Тривиальный случай. Сын — случай. Он не видел его с тех пор, как они простились с Леной на вокзале. Держа малыша за руку, она помахала ему в вагонное окно, изо всех сил улыбаясь. Наверно, сквозь слезы. Что ж, он не виноват. Когда-нибудь Саша поймет... Серебровский непривычно произнес это имя — «Саша». За ним не возникало никакого зримого образа. А вот теперь он увидит его —двад­ цатилетнего молодого человека. Сына! Сына? «Какая нелепость!» —ужасался Серебровский. Вадим Петрович оделся и стоял у окна, глядя на ржавое золото хлебной степи, на мелькающие телеграфные столбы, на облако пыли, бегущее по дороге за грузовичком. «Почему Леонид не телеграфировал на письмо?»—обеспокоенно думал Серебровский. И придет ли сын встречать его? Он дал телеграм­ му по старому адресу. «Выехал поездом таким-то, вагон такой-то. Отец». «Отец»! Ммм... Как это все произойдет?.. Их встреча? М-да... А жизнь-то, в сущности, прошла,—думал Серебровский, направляясь в ресторан,—И он шел по жизни вот так, как идет сейчас по этим ваго­ нам, мимо играющих в карты и домино, читающих, сидящих, жующих людей, чьи цели, горести и радости не задевают его. Вот именно так, рассеянно, он приближался к старости. Стремился к каким-то ближай­ шим, суетным, не трудным и поэтому просто достигаемым целям, как, например, вот сейчас стремится занять место в ресторане...» — Извините,—сказал эксцентрик, протискиваясь навстречу.— Ес­ ли вы в ресторан, то мест уже нет. Опоздали. Серебровский поймал из всех этих слов одно: «опоздали». Что-то он опоздал сделать. Необратимо. Медицинский термин. Жестокий. Как, например, слова: «летальный исход». Смерть. Летальный... Лета... Черная река, текущая в никуда. Река забвения... Они вернулись в купе. — Знаете что,—предложил баритон, испытующе глядя на Сереб- 55