Сибирские огни, 1967, № 3

лись тут старые и новые запчасти, и на всю округу сыпался отсюда же­ лезный звон, неистовый стукоток молотков, свист и шипение сварки. Здесь и работал комбайнер до вечера, помогая колхозному механику запивохе Ивушкину собирать и регулировать лафетную жатку, покрики­ вал на братьев —Миньку и Серегу, которые латали старый комбайн; курил с комбайнерами и перекидывался с ними шутками и нешутками, и привычные предуборочные заботы вовсе вытеснили из головы его то­ скливые мысли. Он возвращался домой с братьями, такими же рослыми, белозубы­ ми и немногословными, как он сам. И работа, и эти родные ему парни, с которыми так хорошо шагалось по улице, и предвкушение ужина, и мысль о матери, что ждет их, давало ощущение правды и крепости его жизни Повернув в свой переулок, Бакланов увидел крупную кряжистую фигуру своего бригадира, восседавшего на новой, не окрашенной еще бричке. Под стать Роману большая, сытая лошадь была впряжена в нее. Бригадир возвращался с поля. Он резко потянул вожжи и приоста­ новил лошадь. Оглядел мельком Баклановых и сообщил: — Забыл я сказать, Миколай Иваныч, из райкома звонили. Бюро на завтрева. Так что в два часа дня велели прибыть... Подросли грена­ деры! —кивнул он на братьев. Роман говорил миролюбиво, даже заискивающе. «Вспомнил, стер- « 64 , что я член райкома»,— подумал Бакланов. — Выросли, говорю, пацаны! — еще кивнул на ребят Роман.—- Мала, поди, теперь хата... — Молодое растет... — сказал Бакланов. — Ты там помогни-ка Ивушкину с энтими жатками. — Помогаю,— коротко отозвался Бакланов. Покорство комбайнера успокоило Романа. Выпуклыми карими глазищами, где суетились мелкие зрачки, он опять оглядел братьев. — Не только, значит, об себе заботься, Миколай, а как сознатель­ ный колхозник —обо всей артели. Не только, значит, для себя живем... Ну, ты... пошла!.. Бричка рванулась, и Баклановых обдало пылью. — Ну и зануда! — присвистнул Сережка. Николай покосился на брата, но промолчал, и вновь злые мысли навалились на него. «Учит, гад... Смеется». Жестким солдатским шагом шел Бакланов по широкой улице. При­ отстали братья. И он шел один в свою старенькую избенку, мимо бога­ того дома Романа, сияющего голубыми резными наличниками и став­ нями, кружевным узором тюлевых штор на окнах, высокими тесовыми воротами. Не видел и не слышал комбайнер, как, сдвинув занавеску окна, Ставерко сказал жене: — Бакланов идет. Из кузницы, должно. Парень вообще-то рабо­ тящий, толковый. Мечу на бригадиры его во вторую бригаду. Как смекаешь? — А мне-то что? Черная головка Феши склонилась над шитьем. Крохотную руба­ шонку шьет Феша. Первенца поджидает она. Ставерко опустил занавеску, испытующе посмотрел на жену. 23