Сибирские огни, 1967, № 3

На всю жизнь без нее. А были, были другие, давние и незабытые утра. Были росные зори, когда он поджидал Фешу за деревней. Будто и не за этим стоял он там со своим мотоциклом, протирал его, осматривал, словно только для того и остановился. Феша усаживалась позади, охватывала Николая теплыми, сонными еще руками. Степь распахивалась перед ними, уно­ сила их, прятала. Они не торопились на бригаду... ...Все та же степь, не тускнеет ее пшеничное золото с годами. Да тускнеет в ином девичьем сердце любовь. Пролегли у губ Николая горькие складки, будто враз осенним ли­ стом облетела молодость. Усмехнулся недобро, пошутил над собой не­ хорошей шуткой. «Теперь бы в самую пору после этакого урожая прикупить леса в Казахстане и ставить новый дом. В самую бы пору ввести в тот дом молодую хозяйку». Отняли, увели. Чужие руки увели. «Да об том ли тебе болеть сейчас? —досадливо спросил себя Ни­ колай.—Об хлебе тебе болеть. За хлеб трепать нервы, сердце тратить на него. Или ты не мужик?» о . И тут выплыло в сердитой памяти комбайнера надменное лицо Фе- шиного отца— бригадира Романа Григорьевича Муравьева. Николай нахмурился, потемнел и заторопился к проселку, где ждал его мотоцикл. ...Разговор уже шел, когда Бакланов распахнул дведш председа­ тельского кабинета. В комнате было не очень людно. Сидели тут - бригадир Роман Муравьев —богоданный тесть молодого председателя артели, агроном Лутошкин, колхозный бухгалтер Затоцкий и второй секретарь райкома Салопов. Человек еще не обжившийся и не обжи­ тый в районе. Округлое лицо его было недоверчивым и насторо­ женным. В углу на железном сундуке-сейфе, скрючившись, с болезненным выражением в глазах притулился секретарь колхозных коммунистов Деревянко. Речь держал председатель колхоза Семен Ставерко. Говорил захлебываясь, гордость и радость горячили его, и некогда было ему заметить приход Бакланова, хотя все повернули головы на скрип двери. Комбайнер присел на скамью у порога. — ...самое малое центнеров по семнадцати,—уверял правленцев Ставерко,—А на некоторых полях и по двадцати и по двадцати пяти с га. Так, Игнат Емельянович? Агроном согласно закивал лысой кочковатой головой. — Так, так... Деревянко засунул руку под ремень гимнастерки и переломил­ ся на эту руку вбок. Видно, опять распроклятая язва мучила сек­ ретаря. — Распалился ты, Сема, гляжу! — умильно, как над ребенком, по­ смеялся над Ставерко Затоцкий.—С кем считал-от? Правленцы молчали. Но молчали явно неодобрительно. Уж очень неосторожно, на их взгляд, хвалится урожаем Ставерко перед лицом представителя райкома. Как бы не обернулась эта похвальба увесистым заданием по продаже хлеба государству. 2 * 19