Сибирские огни, 1967, № 3

стихам образ сибирской природы удивительно проницательно, всего в одной живопис­ ной детали пейзажа, разглядывает очень выразительную черту — неколебимую, гордую силу и стойкость русского, сибирского характера: Сибирь —большая, знойная — сплошное море хвойное, стоят березы в нем, как будто и п л а к у ч и е , а с м о т р я т с в ы с о т ы (выделено мною —А, С.) Тут же вспоминаются по ассоциации великолепные строки Ярослава Смелякова о сибирских елях, стоящих у Кремлевских стен и Мавзолея, раскрывающих — как нельзя проникновенней и возвышенней— еще одно примечательное жизненное свойст­ во этого характера: Нам сродни их простое убранство, молчаливая их красота, и суровых ветвей постоянство, и сибирских стволов прямота* Кстати, раз уж речь коснулась сибирского древа, то уместно было бы привести многие стихи военного времени, дополняющие образ родства и единства в сибирском характере п р и р о д ы и ч е л о в е к а , ее сына и хозяина. Например, о «сибирской ружейной березе», которая, по выражению И. Рождественского, «не подведет сибир­ ского стрелка», другой поэт — С. Васильев — писал: И под веселой плотницкой рукой из стояка хорошего обхвата он превращался в полоз выгибной и в вырезное ложе автомата... И на врага с бойцом-сибиряком шла в смертный бой его тайга родная* Поистине исполинские масштабы, реальную и действенную мощь, перспективность, простирающуюся в громадное будущее, обретает образ Сибири в советской поэзии 30-х годов, во времена великого социалистического наступления по всем фронтам сози­ дания нового мира, невиданно-грандиозного и глубокого преображения страны Советов. Как призывный клич и как поэтический манифест загремел знаменитый «Рассказ о Кузнецкстрое и о людях Кузнецка» Вл. Маяковского, сразу приподнявший само пред­ ставление о Сибири на необыкновенно высокую историческую возвышенность, с кото­ рой зримо и широко распахивалось великое будущее края, всей страны: Здесь стройки Гудками, пар, Мы в сотню солнц мартенами воспламеним Сибирь. ...Аж за Байкал отброшенная, попятится тайга. Удивительно, как в таежном Кузнецкстрое поэт увидел необозримую строитель­ ную панораму всей страны — сегодняшнюю и завтрашнюю, как в людях заснеженного, 182