Сибирские огни, 1967, № 3

и этнографической их локальности), то не будет, думаю, нескромностью сказать, что сибирская поэзия внесла весьма значительный вклад в советскую литературу — именно свой, сибирский «жанр и пейзаж» в эпос и лирику наших дней. Хочется коснуться еще одного аспекта факта рождения и формирования Сибириа- ны, в ее органической взаимосвязи с общим развитием нашей поэзии, умножением ря­ дов «хороших и разных» ее талантов и поэтических индивидуальностей. Тут стоит при­ помнить мудрые слова из «Заметок о поэзии» Мих. Исаковского, раскрывающие один из сокровенных и животворных родников подлинной поэзии и созревания поэтическо­ го таланта. «У каждого человека,— говорит М. Исаковский,— есть родина, которую он любит всей душой, с которой связаны лучшие его чувства и воспоминания и к судьбе которой он не может относиться равнодушно. И так же, как у человека есть родина, у поэта есть, во всяком случае, должно быть, нечто такое, без чего его поэзия не могла бы су­ ществовать или, в крайнем случае, не могла бы быть плодотворной...» И мы знаем в нашей русской поэзии замечательные примеры такой проникновенной и безраздельной жизненной и творческой привязанности поэта к его родному краю, к «жанру и пейзажу» его места рождения, «лучших его чувств и воспоминаний», ставших силою таланта поэтическим образом Родины — во всем величии и многозначности этого слова. Здесь достаточно назвать «рязанского поэта» Сергея Есенина, а из крупнейших современных поэтов — А. Твардовского, М. Исаковского, Н. Рыленкова. сохраняющих свою сыновнюю поэтическую верность родной Смоленщине, А. Прокофьева, поныне молодо' и влюбленно поющего свою Ладогу. А ведь сейчас никому не придет в голову называть их «смоленскими», и «ладожскими» поэтами. Нарицательное же прилагательное «сибирский» и поныне употребляется едва ли не чаще, чем какое-либо другое,— за многими достаточно крупными советскими поэта­ ми оно закрепилось пожизненно или сохраняется и сейчас, хотя они уже давно покину­ ли сибирские пределы. И надо сказать, что в этом нарицании совсем не содержится какого-либо «занижения» творческой значимости, индивидуальности поэта, нет былого деления писателей на «столичных» и «периферийных». Скорее наоборот, звучит в нем, я бы сказал, некое даже уважительное признание, как и в самих понятиях «Сибирь», «сибиряк» (но об этом поконкретней и подробней несколько ниже). Среди нескольких поэтических поколений, непосредственно связанных с землей си­ бирской, я бы выделил три ряда стихотворцев, на мой взгляд, наиболее характерно и наглядно отразивших своей личной и поэтической судьбой глубинную взаимосвязь поэ­ та и его родного края. Прежде всего, это, что называется, коренные, «кондовые» старожилы и певцы ре­ волюционной и Советской Сибири из первого и последующего литературных поколений, в том числе и ныне здравствующие и продолжающие творить, «старейшие» или прибли­ жающиеся к оным, действительно всеми своими корнями «навеки обрученные» с Сиби­ рью, ставшей для них пожизненной поэтической родиной. К этому ряду я бы отнес П. Драверта, А. Балина, А. Пиотровского, за ними, едва ли не в равных долях, сибир­ ского и дальневосточного лирика Петра Комарова и уж «полностью сибирских» — Илью Мухачева, М. Скуратова, Анатолия Олъхона, Ин. Луговского, Е. Стюарт, Л. Черномор- цева, И. Молчанова-Сибирского, Игн. Рождественского, Казимира Лисовского... Каж­ дый из них с различной «богоданной» силой дарования, широтой голоса и глубиной поэ­ тической проникновенности, посвятив свой «самый задушевный и заветный стих» род­ ному краю, любимым героям-землякам, жизни, во всем ее сибирском своеобразии.— вместе с этим (а может, во многом и благодаря этому), вошел в советскую поэзию как самобытный и зрелый ее мастер. Пожалуй, наиболее выразительной и характерной в этом отношении является, на мой взгляд, еще недостаточно оцененная по достоинству, богатая, самородковая творческая индивидуальность поэзии Ильи Мухачева — талант­ ливейшего лирика, одного из самых проникновенных и мудрых певцов родной приро­ ды, точнее — Человека и Природы, в глубоко современном философском и эмоциональ­ ном наполнении этих образов. В доказательство стоит привести хотя бы отдельные строки поэта: 178