Сибирские огни, 1967, № 3

за этими подвижницами русской любви и верности!.. Из каторжных рудников и острож­ ных казематов Сибири доносился до всей Росоии призывный перестук арестантских сердец и кулаков: «Бейте ж, братья, бейте смело, неустанно: тук! тук! тук!» (П. Яку­ бович.) Издавна сложились и прижились поговорки и присловья о том, что сибирские подснежники не имеют аромата, а люди не знают песен, что на морозной и одичалой сибирской земле, в суровой и сумрачной сибирской душе не могут расцвести цветы прет красного, тем более — солнцелюбивое древо поэзии. Но уже и в те глухие времена, из-под сугробов и вечной мерзлоты, в таежной непроходимости и на неоглядных пусты­ рях, в самом краю сибирском начали пробиваться первые поэтические ростки, зазвене­ ли первые поэтические ключи, обещая слиться в полноводную и бурнокипучую сибир­ скую Ипокрену — мифическую Реку Поэзии1. Эти первые поэтические всходы и источники на самой земле сибирской связаны с именами и талантами пушкинской романтической школы и свободомыслящей декабри­ стской музы. Друг Пушкина Вильгельм Кюхельбекер в мученические годы баргузинской ссылки писал вдохновенные элегии о «шумной и благословенной» сибирской реке Аргу- ни, о красоте и мощи сибирской природы и с этими стихами на устах закончил свой жизненный путь в Тобольске. Другой декабрист А. Бестужев-Марлинский, известный ранее своими посредственными романами, в якутской ссылке создал произведения, за­ служившие похвалу Белинского, в том числе романтическую «Якутскую балладу» — на основе народной легенды, следуя за изумительными пушкинскими образцами. За пределами Сибири получили известность поэты, всю жизнь и песнь свою по­ святившие родному краю: нерчинский инженер и учитель Федор Бальдауф, автор «тунгусских» и «бурятских» поэм и стихотворений, с горестным сочувствием рисовав­ ших беспросветность существования и душевную чистоту этих народов; тобольский про­ светитель Петр Ершов, творец крылатого «Конька-Горбунка» и самобытной «Сузгэ». увидевшей свет впервые в пушкинском «Современнике»; иркутянин Василий Михеев, своими гневно-печальными и изобличительными «Песнями о Сибири» поднимавший го­ лос правды и справедливости в защиту своих обездоленных и бесправных земляков каторжных узников, ссыльных поселенцев и полудиких аборигенов-кочевников. В ряду этих имен можно было бы назвать немало и других, менее известных, а го и совсем забытых ныне сибирских стихотворцев 18—19 веков. А к этому следовало бы приба­ вить и многих безымянных и бесписьменных, талантливых и мудрых поэтов-рапсодов, певцов-сказителей из малых сибирских народностей, хранителей и умножителей тради­ ций и богатств народной песенно-эпической поэзии, из которой в наше время выросли и расцвели многие братские литературы Советской Сибири. Один из зачинателей и ос­ новоположников якутской поэзии, А. Софронов в 1912 году в стихотворении «Родина» так говорил о жизни своего затерянного в снегах и тундрах народа и о рождении пес­ ни, поэтического слова в своем краю: И песней сердца не согреть. Кто запоет? Попробуй петь — Но жутко обернется звук, Как вопль от затаенных мук.., ...Чуть слышно заструился звон: Желанный первенец ручей Запел под настом горячей... Уже в этих поэтических «первенцах-ручьях», в ранней поэзии «забытого богом и людьми» дремотно-дикого края, сквозь гнетущую беспросветность и жестокость тогдаш­ ней сибирской действительности, над безбрежными разливами нужды, людского горя, тоски по воле и лучшей жизни, все горячей и звонче звучат, крепнут мотивы и порывы 1 «Иртыш превращающийся в Ипокрену» - литературный журнал, выходивший в Тобольске в 1789—1791 гг.'под редакцией П. П. Сумарокова. По некоторым свидетельствам, в этом журнале принимал участие А., Н, Радищев, находившийся в Тобольске в 1790 г. 175-