Сибирские огни, 1967, № 3

— Эх, тяжело на душе! Думал, приеду в родное село, похожу по знакомым местам, отдохну. А выходит, не отдохнул, а только устал. Чужой я здесь человек... А если бы и надумал снова вернуться в родные места, разве простила бы мне измену земдя? Нет, не простила бы. И я бы, как уже ни ста­ рался, все равно бы не смог найти самого себя... Все потеряно, все ушло в прошлое. Мы с Елисеевым переглянулись. — Многое у меня есть,— говорил Егор Иванович.— Есть, что хочешь. А вот душа... В душе у меня пустота. Рвет ее всю на части, тянет куда-то, а куда — не пойму. Оторванная у меня душа... * * * Всего пять лет назад шагнул я на эту землю. Шагнул, как Робинзон, недоверчиво и настороженно, не зная, что меня ждет. А вот теперь... Каждое утро я просыпаюсь с радостным чувством, что я живу именно на этой земле, что судьба привела меня когда-то именно в это таежное село под названием Казачий Луг. «А может быть, они все, русские села, такие? - - думаю я иногда.— Может, и в другом месте я чувствовал бы себя точно так же?» И хотя здравый смысл подсказывает мне, что это действительно так, я не могу со­ гласиться. Теперь, прожив здесь пять лет, я уже не могу согласиться. Рано-рано поднимаюсь я по утрам. Под­ нимаюсь до света, когда на востоке лишь едва появляется алая полоса. Бродят тума­ ны над Енисеем. Бродят облака в фиолето­ вом поднебесье. Бродит ветер по влажным кустам. И я иду не спеша по лесным тро­ пинкам, дышу тишиною рассвета, терпким запахом росной травы. Я взбираюсь на Камень — высокую гору, что подступает к Казачьему Лугу с юго- западной стороны, и долго-долго смотрю на село. Оно медленно просыпается, разбужен­ ное алой зарей. И я чувствую его бодрое дыхание, чувствую его неувядаемую силу, занесенную когда-то в эти глухие края рус­ скими землепроходцами... (