Сибирские огни, 1967, № 3

ДЕЛЛи|ЛИЗД111 Николай ВОЛОКИТИН ПОТОМКИ ЗЕМЛЕПРОХОДЦЕВ (Из таежной тетради) Есть такое село — Казачий Луг. И не где-то на Украине, не на тихом Дону, а на Енисее, в тайге, в самом центре Сибири. Интересное предание ходит в народе о его возникновении. Вот послушайте... Было это три с половиной столетия на­ зад. Тихим августовским утром тяжелые челны казачьего атамана Федьки Уса, что плыл вниз по Енисею к устью Ангары, уда­ рились об острые гребни порога. Хрустнули толстые днища, белым облаком взвилась над водою щепа. Один миг — и от большо­ го отряда осталось всего четверо казаков, которых выбросило волной на левый берег. Долго бродили горемычные по глухой тайге, не встречая ни дорог, ни тропин, ни селения, ни заблудшего человека. Только скалы да корявые ели окружали их. Исху­ дали казаки без хлеба и мяса, обессилели от бесплодной борьбы с гнусом. Лишь на десятый день выбрались они из чащобы на широкий прибрежный луг, где дымилось несколько тунгусских чумов. Ра­ дость была так велика, что Иван Голова (прямой предок нынешних Головиных, ко­ торых в Казачьем Лугу сейчас больше сот­ ни семей) воскликнул: — Хватит мыкаться, лучше того, что есть, не найти! И остались казаки на том лугу. И спу­ стя немного времени рядом с чумами, как крупные белые грибы, один за другим под­ нялись четыре рубленых дома. — Так и появилось, паря, наше село с чудным названием — Казачий Луг, так и пошли по земле новые люди, скуластые, черноглазые и крепкие, как медведи. Пять лет назад я не имел ни малейшего представления о Казачьем Луге и впервые шагнул на его землю, как Робинзон — не­ доверчиво и настороженно. Но если бы сей­ час мне предложили поехать на работу в Крым, на Кавказ, даже в саму Москву, я бы, не задумываясь, отказался. Все увиден­ ное, услышанное, пережитое за эти годы вошло, как говорится, в плоть и кровь, и теперь уже никто и ничто не сможет развя­ зать те узлы, которыми я накрепко связан с Казачьим Лугом. Иногда мне даже кажется, что я здесь и родился, и вырос, и знаю этих скуластых черноглазых людей давным-давно, может быть, все три с половиной века... Дед Проньна Дед Пронька — первый человек, с кото­ рым я познакомился в Казачьем Лугу. В тот далекий вечер я сошел с парохода на старенький пустынный дебаркадер и ос­ тановился в нерешительности: что делать? Незнакомое место, незнакомые люди — идти некуда. Все учреждения, и в частности ис­ полком, уже закрыты, гостиницы, как мне сказали, в этом захолустье нет. Оставалось одно — стоять и ждать: авось, какой-нибудь человек подойдет и поинтересуется мной. А там видно будет, как поступить дальше. И человек действительно подошел. С удочками, с небольшим прокопченным ко­ телком. Он появился из-за прибрежных ку­ стов и направился прямо ко мне, свернув с тропинки, которая вела в село. — Добрый вечер, молодой человек,— сказал он, протягивая мне руку.— Ты что, только приехал? Я рассказал о своей заботе. — Ну, это не забота,— засмеялся он.— В Казачьем Лугу — чуть не тыща дворов. Идем хоть ко мне. И представился: — По паспорту именуюсь— Прокопий Петрович Головин. Так. Но называй меня просто—дед Пронька. 162