Сибирские огни, 1967, № 3

Прошло некоторое время, и у меня появилась неожиданная догадка, что всё уча­ щавшиеся побеги не могли обойти и собственную резиденцию «статского советника, ка­ валера» Качки: в одном из «Дел о беглых» среди обвиняемых оказался... гайдук! «Де­ ло гайдука с товарищи» — так оно было поименовано. Кого называли тогда «гайдуком»? То была одна из приближенных к самому владыке-барину должностей: гайдук сопровождал начальника в поездке, стоял на за­ пятках, распахивал перед ним дверцы зимнего возка или летней кареты, следил за барским «выездным добром»,— и едва ли приходилось гайдуку выполнять еще и такую работу, которую выполняли бергалы. Должность эта была, конечно, унизительной, од­ нако она была все-таки несравненно легче всего того, что выполняли горнорабочие в рудниках! Гайдук, один из героев того «Дела», убежал, однако вместе с бергалами, вместе с ними был казнен и проклят, как «злодей, разбойник, изменник царю и отечеству». Это меня очень заинтересовало. Как же и когда соприкоснулась судьба гайдука с адской жизнью бергалов? По мнению младшего архивариуса, в «Деле» не случайно отсутствуют подробности: суди­ лище не хотело придавать излишней огласке такое необычное событие. Очень возмож­ но, что гайдук служил у кого-то из крупного горнозаводского начальства, и поэтому было неудобно (а может быть, и запрещено!) вдаваться в объяснения. И все-таки: у какого же начальника,— допытывалась я,— мог служить тот гайдук? Младший архивариус стал припоминать правила, которыми руководствовались в XVIII веке в быту начальники разных рангов. По его сведениям выходило, что выезд­ ной штат разрешался только одному главному горнозаводскому начальнику, то есть самому Качке. Было еще и военное начальство, которое, однако, больших чинов не име­ ло, да, вероятно, и не всякому офицеру дано выслуживаться «на крови». Военные вла­ сти лишь выполняли приказы Качки и его ближайших доверенных помощников. Кроме того, военное начальство пользовалось своим рекрутским составом для «обслуживания». Таким образом, выходило, что по логике вещей несчастный гайдук был на службе у самого всесильного Гавриила Качки. Окончательно установить это едва ли возможно, но в таком сочетании мне вдруг представились и весь узел остро-драматических собы­ тий, разыгравшихся некогда на Алтае, и влияние народной трагедии на таких людей, которые в какой-то степени оставались как бы в стороне от ужасов горнозавод­ ской жизни. Как же попался гайдук? При каких обстоятельствах это могло случиться? Я моби­ лизовала свое воображение. А что если так?.. Гайдук решился увезти свою любимую из господского дома в вольные места, ку­ да-то в горные просторы Алтая — там старались селиться беглые бергалы Но прим­ чавшись за любимой, гайдук был схвачен. Как? Почему? Может быть, покорность де­ вушки (конечно, какой-то прислужницы) своей доле помешала ей отозваться на дерз­ кий и рискованный призыв любви. И пока она' медлила, а гайдук делал все новые по­ пытки уговорить любимую, его вместе с двумя помощниками схватили. Кто-то из них, очевидно не выдержав пыток, указал дорогу в «ложные поселения», как называли тогда места, где селились еще не «сысканные»,—и те все до одного погибли... На уроках истории классовой борьбы всегда находился у меня повод заглянуть в прошлое Алтайского края, главным образом — в последние годы XVIII века, о которых у меня было особенно много записей. Время было выбрано, так сказать, с вполне ясной ориентацией на грядущий век — девятнадцатый. Век Отечественной войны против на­ полеоновского нашествия, век восстания декабристов, пробудившего лучшие умы Рос­ сии на борьбу с солдафонской империей; век Герцена и Чернышевского, крестьянских волнений и все более бурного рабочего движения; век начала пропаганды марксизма, век, конец которого ознаменован уже титанической деятельностью молодого марксиста Владимира Ильича Ленина. Между мрачной действительностью горнозаводского Алтая конца XVIII века и 142