Сибирские огни, 1967, № 3

— Вы что в молчанку играете? — кричал от своего стола Зазубрин. Итин улыбался какой-то детской улыбкой и говорил Мухачеву: — Оставьте... Напечатаем... По-другому Итин разговаривал с Леонидом Мартыновым, с Михаилом Скурато­ вым. Вероятно, потому, что Мухачев был для Итина человеком из другого круга, из рабочей семьи, в мир поэзии шел трудной дорогой самоучки, с робостью. Они иногда долго присматривались друг к другу, словно старались понять друг друга, а это бы­ ло не так просто для обоих. Вообще Итин был, как говорят, человеком «не от мира сего» и иногда, как бы проснувшись, спрашивал собеседника: — Вы что-то сказали?.. Не таков был Вл. Зазубрин. У его стола постоянно было шумно. Он не любил говорить втихомолку или «играть в молчанку». Он прошел большую школу политра­ ботника в Красной Армии, привык общаться с народом, с армейской массой. Его рез­ кие порой суждения никого не отпугивали, к нему шли за советами, с ним счита­ лись. Этому человеку суждено было поднять и призвать в литературу много моло­ дых дарований. С Алтая пришел Афанасий Коптелов с рассказом «Антихристово время», пришел и «поселился» на полях «Сибирских огней» навсегда, избрав литературу делом всей своей жизни. С дудинских широт приехал в одежде северянина Михаил Ошаров. Он двенад­ цать лет прожил на севере среди эвенков, посмотрел жизнь их, душу послушал. Он привез в журнал рассказы и сказки народов Севера, а перебравшись в Новосибирск, написал и выпустил в свет роман «Большой аргиш», тепло отмеченный Горьким, поль­ зующийся и сейчас любовью наших читателей. Пришли в журнал молодые супруги Надежда Чертова и Михаил Никитин. У каж­ дого из них были свои темы и свои возможности. Георгий Павлов принес в журнал красноармейские новеллы, а Евгения Анучина — тонкие миниатюры. Из лабиринтов краеведческого музея был вызван на свет божий Максимилиан Кравков — отличный писатель и заядлый путешественник. Кроме «Ассирийской руко­ писи», он подарил читателям «Большую воду» и «Таежные тропы». Позднее с южного Алтая приехал Ефим Пермитин со своим первым романом и цветистым языком. И до сих пор Ефим Николаевич черпает из чистого родника народ­ ного словесную вязь и самоцветы великого русского языка для своих романов. По Алтаю, по местам, где бергалы добывали царскому двору и золото, и сереб­ ро, и каменья-самоцветы, в розысках старины бродил Александр Миеюрев. Бродил с постоянной думой: найти «След беглеца Сороки», попутно собирая драгоценные зерна фольклора для журнала. Популярность журнала росла. «В Сибирских огнях» стали печататься старые сибирские писатели Ис. Гольдберг, Вяч. Шишков, А. Сорокин, Артем Ершов, П. Дрл- верт, Г. Вяткин. Проездом из Владивостока оставил в редакции свой рассказ «Ми- нетоза» Конст. Паустовский. Позднее за редакторским столом, в разное время, пре­ бывали А. Высоцкий и С. Кожевников. Каждый из них внес свою долю умения руко­ водить большим делом создания литературы, собирания сил вокруг журнала. Я перебираю в памяти дорогие имена зачинателей «Сибирских огней»: Л Н. Сей- фуллина, В. П. Правдухин, В. Я. Зазубрин, В. А. Итин, Е. М. Ярославский, В. Д. Вег- ман. Их давно нет среди нас, но дело их жизни подняли другие на свои плечи — и журнал продолжает жить. Мы с благодарностью вспоминаем тех, кто в тяжелых условиях создавал лите­ ратуру уже не каторжной, а социалистической Сибири, участвовал своим трудом в строительстве новой жизни. Молодые писатели должны продолжить их работу, создавая литературу для нового коммунистического общества.