Сибирские огни, 1967, № 2

ка, а рядом с ней, уткнувшись подбородком в рычаг, возвышался Краб. На нем был черный морской френч со стоячим воротничком. Девушка посмотрела в мою сторону!.. Нет, не увидела. Потянулась к ветке и сорвала ее. — Нет, Ирина, продолжая, видимо, начатый разговор, произнес Краб, мы не вернулись с войны. Все осталось там. Даже прошлое. Резким движением головы она отбросила назад волосы и нахму­ рилась. — Алеша! Вы битый час говорите об одном и том же. Краб откинулся на спинку сиденья и усмехнулся. — В сорок первом году мне было восемнадцать. Я мечтал стать авиаконструктором. Когда наш десантный батальон на бреющем полете расстреливали «фокке-вульфы», я впервые понял, что такое самолет. Ви­ дели бы вы эти берега, Ирина! Камни, солнце. И кровь. Мог ли я думать тогда о своем призвании? Оно становилось ненавистью и просило только одного: гранат и воды. Теперь и этого не требуется. Все в прошлом. Краб замолчал. Я чувствовал, что поступаю не совсем красиво, под­ слушивая, но уйти никак не решался. Они могли заметить меня. — Вы должны поехать со мной, Алеша,— тихо сказала она.— У нас просторный дом. Вы могли бы восстановить свой дневник и потом на­ писать книгу. — Я не собираюсь быть писателем. — Но что-то же нужно делать. — Что? — Хотя бы учиться. — Сидя вот на этом троне? — А почему бы и нет? Почти беззвучный смех Краба заставил меня вздрогнуть. — Представляю! —на минуту оживляясь, заговорил он.— По за­ плеванным ступенькам юноша поднимается на второй этаж. С помощью вот этих штук— (Краб схватил деревянные наручники и потряс ими в воздухе) — он преодолевает лестничные марши. Дело происходит чуть ли не в университете. На шее у безногого студента болтаются книги и чернильница. Это я... — Зачем вы так говорите! —Она вспыхнула и закрылась руками. — А мой экипаж! — спохватился Краб.—Он так и будет стоять у подъезда? И потом я хотел бы смотреть футбол, черт возьми...— он осекся. Плечи девушки вздрагивали. Кажется, они говорили о чем-то еще. И затем она поднялась и пошла рядом с ним, раздвигая ветки жи­ молости... В начале августа неожиданно умер Ьоков. Мы так и не успели перед ним извиниться. Хоронили его с военным оркестром. Какая-то незнакомая женщина в черном платье, уже на кладбище, обхватила руками гроб и долго не давала опустить его в могилу. Я и Пашка Ефрейтор наломали букет горицветов и положили рядом с венками. Краб совсем забыл к нам дорогу. _ Чаще всего его можно было встретить у пивного ларька. С кружкой в руках он молча сидел в коляске и рассеянно посматривал вокруг. «Про­ фессор Бахус» неутомимо работал насосом. Его интересовали кружки. С клиентами он был немногословен. Инвалидам, как всегда, отпускал вне очереди.У У Сибирские огни № 2 97