Сибирские огни, 1967, № 2

где любили купаться даже взрослые. Хлюзда тоже увязался за всеми. Берег опустел. Сначала я как следует завалил Краба песком. Там, где полагалось быть ногам, соорудил внушительный бруствер недовольный своей рабсь той, растянулся рядом. Мне очень хотелось, чтобы он рассказал какой* нибудь случай из своей жизни. Кое-что я уже знал. Например, как он с небольшой командой ухо­ дил на подбитом пароходике от двух подводных лодок и попал под огонь береговых фортов, занятых немцами. Это было на Черном море. В Фин­ ском заливе его едва живого подобрали наши эсминцы. Потом он попал в Норвегию. Но где его ранило последний раз, я не знал.^ Разговориться как следует мы так и не успели. Краб стал расспра­ шивать меня о самых незначительных вещах, поинтересовался, где мы доставали во время оккупации хлеб,—и на этом нас прервали. Из-за старой ивы показался Пашка. Под глазом у него красовался синяк. Огурец слегка прихрамывал. Пнув чьи-то трусы, он заорал песнкз о бедном Чарли Чаплине, который подбирал на палубе окурки. Потом Пашка прошелся по отмели колесом. И он, и Щур, и Грек, и Хлюзда — все были с ног до головы покрыты грязью. Немного погодя выяснилось, что Огурец ошибся, утверждая, будто «махновцы» рискнули обосновать­ ся у обрыва без своего вожака. Он был вместе с ними, этот большеголо­ вый Колька Махно, презираемый нами и люто ненавидевший Пашку. Бой завязался прямо в воде, Поднырнувший Пашка схватил Коль­ ку за ногу, и тот с перепугу лягнул его пяткой в глаз. Рассвирепевший Ефрейтор уже на берегу расквасил ему нос, после чего «махновцы» об­ ратились в бегство. Мизгирь на бегу успел съездить Огурца по шее. Огу­ рец бросился за ним и, запнувшись о камень, расшиб себе колено. Это ничуть не омрачило его радости. Отдышавшись, он полез в теплую грязь, и как следует вывалялся. Остальные сделали то же самое. По мере того как участники недавней баталии приходили в себя, их рассказы обрастали новыми подробностями. Никто не обратил внимания на девушку, которая появилась из-за небольшого мыса. Должно быть, она очень устала, потому что едва брела. Розовый купальник с глубоким вырезом на груди плотно облегал ее фигуру. Го­ лубая шапочка сбилась на затылок, и, выйдя из воды, незнакомка стя­ нула ее с головы. Я сразу сообразил, что она очень красивая. Под могучими локтями Краба захрустел песок. Он тоже заметил девушку. А она, не глядя в нашу сторону, уселась на корягу и стала отжи­ мать волосы. Словно и не было нас на отмели. А может, ей просто не хотелось ни с кем связываться. Я взглянул на Краба. Глаза его посветлели, морщины на лбу раз­ гладились, а губы как-то странно передергивались, словно он снова увидел эти проклятые форты, от которых им едва удалось уйти на их пароходике. Наступило неловкое молчание. Так и не удостоив нас ни од­ ним взглядом, девушка повернулась к реке и, выжав шапочку, бросила ее на кусты. Потом стала что-то разглядывать на песке: каких-нибудь дохлых вьюнов или скорлупу от улиток. Капли воды постепенно меркли на ее плечах. Со спины она очень походила на греческую вазу. Ефрейтор! тихо проговорил Краб.—Завтра я произведу вас в лейтенанты. Сегодня вы уже отличились. Но есть еще одно дело. У этой девушки где-то осталось платье. Оно же может исчезнуть! Будет скандал. * 94