Сибирские огни, 1967, № 2

манил к себе Пашку. Важно нахмурясь, Ефрейтор направился к нему. Вскоре он возвратился и объяснил, что Краб приглашает всех на реку. — Купаться, да? — Грек подпрыгнул и сплюнул Хлюзде под ноги. — Расхаркался! —прошипел Хлюзда. — Твоя земля, да? —обиделся Грек. — А хоть бы и моя! — Ну, вы! — успокоил их Пашка и указательным пальцем ткнул Хлюзду в грудь. Колеса дилижанса утопали в горячем песке. Берег был усеян отды­ хающими, и мы долго блуждали среди ивняковых зарослей, прежде чем добрались до знакомой отмели. Сюда редко кто заглядывал. Краб не лю­ бил свидетелей и предпочитал купаться в одиночестве. Нас он не стеснялся. Путаясь в штанах, мы прыгали вокруг него, срывали с себя ветхие майки и возбужденно поглядывали на реку. Краб ворочался в коляске. Тельняшка его потрескивала на могучих плечах, отстегнутый кортик исчезал под сиденьем, и когда брюки с ко­ лодками глухо стукались о днище, Краб валился на песок. Вооружив­ шись деревянными наручниками, он ковылял к воде. Мускулы тяжело перекатывались под ёго бронзовой от загара ко­ жей, розовые обрубки едва выглядывали цз-под трусов, и он действи­ тельно походил на краба, но мы все равно восхищались его бицепсами, и шли за ним, и мечтали подарить ему пару волшебных ног. Я думал о ящерицах, у которых заново отрастают хвосты. Думал: если бы достать живой воды, если бы достать ее хоть каплю, я бы тут же вру­ чил ее Крабу и мы вместе сломали бы его проклятый дилижанс. Примерно о том же думали Пашка и Щур и ненасытный, с большим, как у кофей­ ника, носом Грек. А ничего не подозревающий Краб фыркал в воде, грохотал над Хлюздой и пытался изобразить океанского кита, пускающего на горизон­ те фонтаны. Минут через пятнадцать он выбрался на берег и зарылся в теплый песок. — Кто пойдет нырять? —спросил Пашка Ефрейтор. , — Я! — безмятежно отозвался маленький Щур. Он приплясывал на месте, хлопал себя по тощему животу и с умилением поглядывал на дуп­ листую в черных наростах иву. Ему давно хотелось побывать на ее ма­ кушке, но без штанов там нечего было делать, а ссадин у Щура и так хватало. — Еще кто? — повторно спросил Пашка. — К обрыву идти, да? —поинтересовался Грек. — К обрыву! Д а !—передразнивая Грека, зашамкал Пашка. — Там «махновцы»,— уводя глаза в сторону, заметил Вовка. — Боишься? Огурец надменно выпятил губу и ковырнул ногой занесенную песком раковину. — Я-то не боюсь,— плачущим голосом заговорил он.—Их там хоть и много, а без Махно они на нас не полезут. Мизгирь еще. Так я ж ему врезал тогда. Пашкины глаза остановились на мне. — Ты тоже пойдешь? Я согласно кивнул, но меня в это время окликнул Краб. Ему захо­ телось со мной побеседовать. Пашка махнул рукой и. заявив, что белье и коляска остаются на моей совести, направился к знаменитому обрыву, 93