Сибирские огни, 1967, № 2

Так бегу, как велено уставом,— по прямому, трудному пути. Мне бежать иначе не пристало, но боюсь —до цели не дойти. Потому что цель — из самых дальних, потому что груз — не по плечу. Тьма преград —и плановых, и тайных, а за них я дорого плачу. Спотыкаюсь —больно ушибаюсь, с каждым шагом медленнее бег. Где ты, командир? Я задыхаюсь. Я ж не робот — только человек... Это не сраженье, понимаю, главное сраженье — впереди. Понимаю. но не доверяю тем, кто ишет легкого пути. Ты три года мучился со мною, а салаги — видишь? — вдалеке, обходя преграды стороною, шпарят с котелками налегке... К финишу идут не через драку, облегченно к финишу идут... Командир включается в атаку. Я позвал его —он тут как тут. Говорит мне (и совсем нестрого): — Пусть бегут. Пусть получают приз. Разве в призе дело? Ты, Cepera, по-пластунски ползать научись. Ты к земле плотнее прижимайся. Ты себе поблажки не давай: задыхайся — но не выдыхайся, бейся в усмерть — но не умирай! О, слова! Мучительно и долго ждал вас, невоенные слова! Я ползу. За мною следом волглым стелется примятая трава. Я ползу. Ползу за Человеком. (Легче, если рядом — Человек.) Он рожден скупым на радость веком, без него — ничто двадцатый век. Командир. Не стать ему ученым. « Даже парикмахером не стать! Не ходить в спецовке закопченной. Лекции студентам не читать.