Сибирские огни, 1967, № 2

Командир. Понять его попробуй. Не встречал подобных я вовек. Он — неутомимый, словно робот, безупречный, жесткий человек. Человек без слабостей и нервов, знающий о многом наперед, он хотел, чтоб первым среди первых, вышколенным сделался наш взвод. К этой цели, будто одержимый, нас он вел нелегкою тропой: на ученьях так в атаку шли мы, словно грянул настоящий бой. Марш-бросок. Усердно месим глину. (Нет трудней дороги и длинней!) Я гляжу в начальникову спину и хочу, как по лицу, по ней разгадать: о чем же он мечтает? Любит ли? Чем дышит и живет? Книжки ли про сыщиков читает? Водку ли с товарищами пьет? Как я жду, что вдруг он повернется, скажет: — Хватит, братцы. Перекур... Сядет на траву. И улыбнется. И шутя добавит: — Только —чур! — не дремать. А тема разговора — женская коварная душа... Пачку с ленинградским «Беломором» по рукам отправит не спеша. Снимет портупею и фуражку. Вытрет пот со лба. И, прикурив, сделает глубокую затяжку, огонек ладонями прикрыв. И взгляну я на него иначе... Эх, мечты, мечты! Вам грош цена. Впереди по-прежнему маячит командира грозная спина. День — как век. Но все же он не вечен. Умирает длинный летний день. Наш спаситель —долгожданный вечер шлет на землю призрачную тень. Гулкая солдатская столовка (а точней —солдатский пищеблок). Ужин. Неизменная перловка. Свборскле огни № 2 81