Сибирские огни, 1967, № 2

в переднем углу на стенке висел, и Максим видел, как на звездочке свет от лампы багряно поблескивал... Максим спросил, когда дядя Михайло радио будет ставить. Дядя Михайло ответил, что скоро, и Максим сказал, что придет помогать. Вся Сосновка смотрела, как Михайло Типсин с Максимом по крыше лазили, жерди длинные к конькам с двух сторон прибивали, тонкую про­ волоку между жердями натягивали. — Ну вот,— кричал им снизу бригадир Серяков,— и мы теперь бу­ дем Москву слухать. Хорошо, что у Типсиных дом большой, а так бы народ посадить было негде — столько понаходило. В приемнике лампочка махонькая свети­ лась, мигала ярким, живым светлячком —завораживала. Дядя Михайло, склонившись, ручку подкручивал — треск доносился, и вдруг... «Говорит Москва! От Советского Информбюро. Оперативная свод­ ка за 23 апреля. Войска Первого Белорусского фронта, перейдя в наступление с плацдармов на западном берегу Одера, при поддержке массированных ударов артиллерии и авиации прорвали сильно укрепленную, глубо­ ко эшелонированную оборону немцев, прикрывавшую Берлин с во­ стока...» Левонтий спину сутулую выпрямил, руки могутные от лица отор­ вал — на щеках от пальцев полосы кровью набухли. — Да што же, братцы, родимые, а?! —вертел большой, вскосмачен­ ной головой Левонтий.—Неужто сломали зверя? Неужто конец войне? — Постой, погоди, тятя... Да тихо вы! —крикнул дядя Михайло, по­ тому что все задвигались в доме, ногами зашаркали по полу. Загорев­ шиеся глаза Михайла замерли и округлились, губы дрожали. А голос в приемнике удалялся куда-то, слабел, треск и хрипенье вдруг заглушили его совсем. Дядя Михайло длинной худой рукой опять стал ручку подкручивать, и был он бледный и повторял, как во сне: — Тихо, народ, тихо. Но к так было тихо: ребятишки и те перестали сопеть и кашлять. И пока дядя Михайло настраивался — ни звука не проронил никто. Ра­ дио снова заговорило все тем же чистым, звучным, уверенным го­ лосом: «Бойцы Красной Армии ворвались в Берлин! Прорвав оборону, они вонзили оружие в самое сердце Германии. Женщины, дети, старики на путях и дорогах, где проходили советские войска, заклинали бойцов —- дойти до Берлина. И они дошли. Они ворвались в стены города-убийцы, города-спрута, города-вампира... В историческом наступлении на Берлин советским народ отметил семьдесят пять лет со дня рождения Владимира Ильича Ленина». Дядя Михайло обнял отца. Левонтий мокрыми, пустыми глазами смотрел на подушечку на стене в переднем углу, где висел приколотый Ларькин орден. — Скоро победа, скоро войне конец,— глухо сказал дядя Михай­ ло.—Максимка, беги до Полковникова, узнай, приехал ли он из Подъ­ ельников. Скажи, так вот и так... В контору бы собраться всем, кто не- слыхал — весть сообщить. Максим со всех ног бежал по селу, опережая других мальчишек. В ушах ветер гудел, сердце стучало в груди молоточком, и было жарко, и было легко. Ему казалось, что так вот он мог бы бежать без конца,’ хоть до самых Подъельников, и, наверное, побежит до Подъельников*, если Полковников не вернулся из сельсовета. 72