Сибирские огни, 1967, № 2

— Я у них не живу больше, мама,—Максим наклонился,: макушку поскреб. — Да что ты? Достукался — выгнали! Нам ли капрызы свои пока’ зывать? Жить надо гише воды, ниже травы. — Я не делал ничего худого, чо мне бояться да прятаться? — И ладно, и хорошо, избави-то бог! Ну, а хозяевам чем досадил? Максим вытянул ноги на лавке и шевелил красными пальцами. — Ругались они между собой... А мне надоело: книжки мешали чи­ тать.— Максим усмехнулся —ладошки потер как взрослый. Мать головой закачала, зацокала языком: — Гляньте, какая цаца — читать мешали ему! Грамотею! — Я понарошке, мама. Читать я в школу ходил, когда классы пу­ стые. А теперь я совсем в школе. Жить мне колхоз помогает. Максим замечал за матерью, что хоть она и смеется над ним, под­ трунивает, но держит себя не как в прежнее время: будто со взрослым. Максим вспомнил и рассказал матери о сыновьях-фронтовиках Сте­ паниды Марковны, о дяде Коле и Сашеньке. Дядя Коля —летчик, лета­ ет на самолете бомбить немецкие города. До самого Берлина долетал-— в письме об этом писал... А в Сосновке, говорят, скоро радио будет — на высоком столбе поставят, чтобы все-все село слышало, что на войне де­ лается. И песни, музыка будет. Так им в школе учительница, расска- зывала... \ — Смышленый ты у меня,— вдруг расплакалась мать.— Учись да слушайся, от дурного беги. И она заговорила о Пылосове, о том, что присудили ему пять лет, а выдал его ГЦукотько, который был с ним заодно. Мать, рассказывая об этом, все почему-то глаза от Максима прята­ ла и лицо вытирала концом застиранного платка. — И меня к следователю водили... Да какой с меня толк?, — А тебя-то, мама, зачем? — насторожился Максим. — Ну, спрашивали, не знаю ли я чего? Не доставалось ли мне от Иван Засипатыча из ворованного?.. И вместе нас с ним сводили, с Иван Засипатычем... Иван Засипатыч все больше в пол глядел, на меня-то и глаз не поднял. А я от страху-то ревом ревела, платок измочила слеза- ми... Так зареванную меня с богом и отпустили... А Пылосов-то все ж таки нас жалел. Арина засуетилась, от стола к печке ушла, от печки обратно к Егор-, ке села. — Куда там —жалел, прямо плакал по нас,— хмыкнул Максим. Но мать разговор к другому свернула: — Заместо него новый начальник скоро должон приехать. Ищут на­ дежного человека... А покуда все у меня на руках... Эх, был бы живой Андронушка, ему бы на это место. И жили бы мы — не печалились... Максиму что-то и говорить расхотелось, но мать замолчать не могла: — А этот Щукотько — вот кто дурной да паскудный был. Из-за него и Андрон наш погиб. И другие страдали... На фронт его выгнали, штрафа ником, говорят... Пылосовы все в доме своем распродали. Осталась у них только корова. Стюрка все ж таки баба хозяйственная — для своего дома ноги расшибет. Живут помаленьку... Собирается, слышно, Гаврила. Гонохов к ним насовсем перебраться... Калиска с маленьким водится, и хоть кормежка плохая теперь у них — растолстела — ну, просто баба- молодка. Арина говорить торопилась, будто боялась, что Максим ее не до­ слушает. — А Левка Мыльжин к Калиске больше не стукался. На лесоточку 67