Сибирские огни, 1967, № 2

— Как же тебя угораздило? Да чтоб тебя шлепнуло. А ба-а-тюш- ки! Сгорели, как есть сгорели: одни голяшки остались. В приоткрытую дверь дуло холодом. Пахло паленой шерстью. Из шайки торчало то, что осталось от новеньких катанок. Тетя Валерия обняла мальчика. — Обойдемся как-нибудь, прозимуем... А матери ты ничего не пиши, не расстраивай. Несчастья на этом не кончились. Утром Максим слазил в подпол, а крышку захлопнуть забыл. Он стоял боком к печке, чистил картошку, думал о своем горе, о том, что сегодня опять идти ему в школу в деревянных «бухалах». Ребята ведь обязательно спросят, куда он девал свои черные катанки. Он им ска­ жет, что они сгорели... Максим обернулся и в ту же минуту увидел, как Степанида Марковна провалилась в открытый подпол... Слабое шевеленье и стоны слышались из глубины. Бросив кар­ тошку, нож, он нагнулся над темной дырой подпола. — Степанида Марковна... Тетенька! Сквозь стон услышал: — Смотри, чтобы Котька еще не свалился... да позови тетю Ва­ лерию. Скорее, она у колодца... Бежать к колодцу ему не пришлось: тетя Валерия как раз вошла с ведрами. , — Что тут опять случилось? — спросила она с тревогой, глядя на перепуганного Максима. — Степанида Марковна... в подпол упала. — Ну вот еще,— слабо проговорила тетя Валерия и бросилась к открытому подполу. В этот день Максим первый раз не пошел в школу. 12 Тетя Валерия, осмотрев Степаниду Марковну, сказала, что у нее сломаны нога и ребра. Нужен был врач, больница, а больница в Боль­ ших Подъельниках. Она накинула шаль, пальто, побежала в колхоз лошадь просить. Хозяйка стонала, Максим к стенке прижался, губы кусал. Степа­ нида Марковна на кровати лежала в пимах, пучок волос у нее рассы­ пался, заколка блестящая выпала. Платок с головы на шею сполз, а лоб был в синей известке. Когда она в подпол падала, то задела ве­ дерко с гашеной, синькой подкрашенной, известью. Котька заплакал, разбуженный стонами, охами. — Забавь его, одень. Максим взял на руки тепленького, полуголого мальчика, прижал к себе. — Не плачь, не плачь. Я тебе самолетик сделаю... — Одень... обуй... На кого ты теперь останешься, внучек мой род­ ненький? Бухнули двери — пришла тетя Валерия, за ней шагнул тяжело Полковников. Толстые пимы он обстукал один об другой, пригнулся, чтобы пройти за темную занавеску второй половины дома. Помог там надеть на Степаниду Марковну свой председательский разъездной ту­ луп, нагретый у печки. Максим обувал Котьку на кухне, председатель к нему подошел, скрипя половицами, за ухо взял мягкими пальцами. 55