Сибирские огни, 1967, № 2

3 Плита в закутушке у сторожихи топилась ¡весь день: тетка Полина любила погреть свои кости. Максим к ней вошел, чтобы достать картошки из подпола. Штаны у него сползали, и он поддергивал их поминутно, надувая тощий жи­ вот... Когда в прошлый раз пришивал пуговицу, то перенес ее дальше от старого места. И было туго тогда, а .теперь хоть бери и перешивай сызнова. — Весь день голоднешенек,— распевно сказала тетка Полина.— А ты пошустрей будь: просить не стесняйся. Как мышь за веник не прячься. Поди-ка поближе... Она подвинулась на постели к стене, усадила его на краешек. — Тут об тебе даве был разговор в учительской: хочут помощь те­ бе схлопотать у колхозного председателя. Максим начистил картошки, подкинул дроеец в плиту. Тетка По­ лина следила за ним с постели, подхваливала. Кастрюля кипела, пар наполнял каморку вкусным крахмальным запахом. Дома, у бабки Варвары, он бы и ждать не стал, когда картошка до­ варится: достал бы снизу горячую, разрезал ножом и навертывал бы, обжигался. А здесь, у чужих людей, надо сидеть и ждать: стыдно... А в животе урчала, перекатывалась какая-то пустота. Вспомнились мать, Егорка. Пожалел, что ушел из дому, не сказав им и слова хорошего. Мать догадается — искать не пойдет, и все же плохо он сделал... Дядя Андрон за это не похвалил бы- Наелся картошки, выдул воды полковша и сел в классе за парту — письмо писать. На тетрадный листок криво и косо ложились крупные буквы: «Мама нисирдис я учус вшколи». И с радостью вдруг подумал, как мать получит эту бумажку, будет ее вертеть, удивляться, а потом понесет к гундосому Пылосову, как носила тогда письмо дяди Андрона, которое он прислал им из госпиталя. Стал раздумывать: с кем же те­ перь он отправит письмо? «Поспрашиваю сосновоких, может, пойдет кто в Пыжино». Максим измерил село из конца в конец, разных людей останавли­ вал, но ни у кого не было заделья идти в Пыжино. «Пыжино наше сов­ сем тайга, и кто там чего забыл?» — А я по улице лётаю, ноги старые бью! Гаврила Гонохов, тети-Стюрин отец, от протоки по тропке шагал, посошком-палкой постукивал. — Это вы мне говорите? — остановился Максим. — А то ж ком'у... Цопкий мальчонка. Запал ты мне ¡в память, как от будучей коровы через заплот махнул. Я тут вот чо, послухай... Тё- тоньке про тебя одной ласковой сказывал. Просила тебя показать. Я тут живу,—он показал на старый домишко; Максим и так уж запомнил его,— а тётонька эта — через дорогу. Коровушку держит, паек большой получает — два сына у нее в армии, офицеры. Сейчас ее вроде как дома нету, а утречком ты подбеги. Я прямо к ней и сведу. Максим задумался. •— Письмо мамке домой написал... Переслать не с кем. — В Пыжино? Завтра я туда собираюсь. Подскочи поутру: и пи* сульку свою отдашь и к тётоньке ласковой сходим. Солнца в то утро не было. Стлался туман — осенний, сырой. Тре­ петал на легком ветру еще не облетевший осиновый лист. Дым из труб ;26