Сибирские огни, 1967, № 2

— Еще чо! Нас \шма ладом обихаживала. — Со вшами в школу не пустят. Гаврила Гонохов подступил поближе. — Видишь вон черное поле? На том поле колхоз картошку сажал. Приди потом, лопату возьми у меня да по лункам ступай перекапывать. Где целые, где обрезки. Насобираешь, в подпол кому-нибудь ссыпешь. И будешь зимой печенки печь. Переступив щепастый — сплошные занозы — порог, он оказался в пустом коридоре школы. Опустив осторожно наволочку с картошкой в угол, он постучался в дверь класса, который был ближе к нему. Просу­ нулось рябое лицо длинной и полной женщины. Глаза ее поглядели на мальчика строго. — В Пыжино учительница была, звать... ну, Тамара Ваковна.—• У Максима язык заплетался, как никогда в жизни.—Она... записала ме­ ня в первый/класс... Мама меня не пускала, но я все равно пришел. — Хорошо. Как тебя звать? — Максим... Сараев Максим Егорович. — Славно, Максим. Ты будешь учиться в моем классе. Называть меня будешь Ирина Петровна. Входя в класс, он старался ступать неслышно, но деревянные по­ дошвы бухали по полу, как по пустой бочке. В классе так необычно пахло, так густо было набито ребят, что Максим совсем растерялся: от множества лиц глазам его стало жарко. Учительница шла позади Максима, она сильно прихрамывала. У стола она велела ему остановиться и сказала классу: — Ребята, это новый наш ученик Максим Сараев. Класс загалдел, завертелся, а Максим никак не мог вспомнить имя учительницы. С задних парт тянулись его разглядывать. Какая-то озор­ ница закрыла ладошкой смеющийся рот, картаво проговорила: — Рукава от фуфайки заместо голяшек. И вата торчит! Хи! Максим стоял и трудно дышал от злости. — Смеяться над другими нехорошо,— заметила учительница. — А длинный, как кол в огороде! — почти выкрикнул с заднего ря­ да мордастый мальчишка. — Мальчик он рослый, видно, сильный, и задирать вам его не стоит,—погрозила пальцем учительница.—Максим, садись к Кеше Ягодкину. Вон к тому, который назвал тебя длинным. Надутый, красный Максим сел за парту, подумал, что не мешало 5ы пнуть хорошенько мордастого Кешку, но не решился. Кешка Ягодкин стал выведывать: — В лапту играешь? — Еще бы. — А в бабки? — Не приходилось. — Рыбу удишь? — А то! — Крючки есть? Окуневки, жерлицы, заглотыши? — С крючками плохо... Рыба откусывает, а достать негде. — Не бойся — обрежем. Учительница постучала красной ручкой в серый стол. — Новичок, на уроке нельзя разговаривать. Кеша, а тебя я постав­ лю к доске. Прозвенел звонок. — Дети, ступайте домой, а новичок останется. Когда они остались в классе одни, Ирина Петровна спросила: 23