Сибирские огни, 1967, № 2

в конгрессе участвовала группа антисовет­ ски настроенных эмигрантов, довольно из­ вестных русских историков. Делегатом от советских историков был Михаил Никола­ евич Покровский — виднейший русский уче­ ный-большевик. И ему одному на конгрессе приходилось отбивать уже отнюдь не на­ учные, а чисто политические атаки русских белогвардейцев-историков — делегатов кон­ гресса, которых поддерживали некоторые видные историки Англии, Франции, Герма­ нии и Америки. Шел только 1928 год, и друзей Советской России среди иностран­ ных ученых было еще немного. — Очень трудно Михаилу Николаеви­ чу,— говорила встревоженная Александра Михайловна.—Милый такой человек— и со­ всем извели его на этом конгрессе. Вы с ним знакомы? Нет? Поднимитесь наверх. Он там, в моем кабинете. Сейчас я приду туда. Мы пришли на второй этаж и в кабинете посла застали сидевшего в одиночестве Ми­ хаила Николаевича. Никто из нас не был знаком с ним, но я очень хорошо помнил толстый, в коленкоровом переплете кирпич­ ного цвета учебник русской истории с его фамилией на обложке. В те времена М. Н. Покровский не был еще творцом исто­ рии «без царей и великих людей», той исто­ рии, которая и ему самому принесла не малое число огорчений и потрясений, да и бед в преподавании русской истории в пер­ вые годы советской школы натворила не­ малых. Многие важные явления старой русской культуры, события русской духов­ ной жизни Покровский характеризовал в своих позднейших трудах как дворянские или буржуазные, чуждые рабочему классу. А изложение исторических событий подме­ нял отвлеченными схемами. Но в 1928 году критика исторических концепций Покров­ ского была еще впереди, и стареющий Ми­ хаил Николаевич все еще считался самым заслуженным представителем советской ис­ торической науки. Хотелось подробнее расспросить о том, что происходит на конгрессе историков, но Покровский, видимо, рад был отвлечься от разговоров об этом конгрессе. Он стал рас­ спрашивать о походе «Красина». Вскоре воз­ вратилась в свой кабинет Коллонтай. в со­ провождении Константина Федина. В то время уже известный молодой советский пи­ сатель жил в норвежской столице и еже­ дневно бывал в посольстве. Вместо того, чтоб расспрашивать, нам самим пришлось рассказывать — в который раз!— как най­ дены были на плавающей льдине Цаппи и Марианно, как сняты с дрейфующих льдов пятеро других аэронавтов «Италии», как обнаружили на острове Фон Ван-Донгена и капитана Сора, как спасали немецкий па­ роход «Монте-Сервантес» — обо всех собы­ тиях экспедиции ледокола «Красин»... На другой день состоялся большой при­ ем, и в зале посольства Самойлович, поми­ нутно расправляя свои чернейшие, понуро опущенные усы, сделал доклад о походе во льдах. Он докладывал по-немецки, а отдель­ ные места сообщения попутно переводил на английский язык. И немецкий и английский языки профессора произвели хорошее впе­ чатление на строгих гостей посольства. Сре­ ди них было немало и тех, кого скорее огор­ чал, чем радовал триумф советской спаса­ тельной экспедиции. Как ни была сдержан­ на аудитория, Самойловича наградили ап­ лодисментами. Коллонтай была очень до­ вольна. Утром Н. М. Покровскому на конгрессе удалось отбить очередной антисоветский выпад, и наибольшая заслуга в этом пои- надлежала Александре Михайловне. Это она сумела умно и тонко подсказать расте­ рявшемуся Покровскому, что ему говорить. Это ей, а не ему пришло в голову напом­ нить делегатам исторического конгресса, что- экспедиция «Красина»—доказательство вни­ мания советской власти к науке. Вы, мол, утверждаете, что у нас наука в загоне, что науку мы подчиняем политике. Но позволь­ те напомнить, что экспедиция «Красина» была отправлена на поиски и спасение аэ­ ронавтов «Италии», политических против­ ников советского общества! Первый и единственный раз за все дни конгресса выступление Покровского произ­ вело впечатление. Атака была отбита. «Кра­ син» помог Покровскому. Утомленная хлопотами, поездкой в Ста­ вангер, приемами, встречами, бесконечными интервью, усталая Коллонтай выглядела очень довольной. ...Несколько месяцев спустя Александра Михайловна приехала в Москву и посели­ лась в наркоминдельском особняке на Со­ фийской набережной. Мы с Сухановым при­ шли навестить ее. Сидели в большой гости­ ной на втором этаже. В углу, на подставке* стоял написанный углем портрет Шаляпи­ на,— великий артист когда-то подарил его- бывшему владельцу особняка. Александра Михайловна с удовольствием вспоминала «красинские триумфы в Нор­ вегии», спрашивала, пишем ли книги о на­ шем походе, а узнав, что моя уже печата­ ется в издательстве «ЗИФ», попросила не­ пременно прислать ей, как только книга выйдет. Потом еще одна встреча — мимолетная и последняя — у здания Метрополя. Она шла от площади Дзержинского — медленно* тяжело, вся какая-то погрузневшая, поста­ ревшая, в меховом зимнем пальто. Узна­ ла — остановилась, поинтересовалась судь­ бами красинцев — где кто, чем занят. — А вы опять в Осло, Александра Ми­ хайловна? — Кажется, нет... ...Вскоре я прочитал в газетах о назна­ чении ее советским полпредом в Стокгольм..