Сибирские огни, 1967, № 2

ли Коллонтай, что жалобы лживы — не жа­ лобы, а доносы недостойных людей. Но что до прозрачной ясности отношений... ьег, до прозрачной ясности отношений в экспеди­ ции «Красина» было все-таки далеко! Она огорчилась, словно услыхала со­ вершенно неожиданную и тревожную но­ вость, женственно красивое лицо ее вдруг потускнело — Вы знаете, товарищи, успех экспеди­ ции «Красина» — эго сильный удар по от­ живающему капитализму. Это успех мора­ ли социализма. Я уверена, что о вашем походе будут писать... Да нет, не только сей­ час. Сейчас и так уже пишут во всех стра­ нах мира... А потом, десятки лет спустя, бу­ дут писать.. Я уверена... Сидела она печальная. Ей так хотелось верить, что «Красин», совершивший прекрас­ ный акт гуманизма, был «в самом себе» ма­ леньким плавучим островом коммунистиче­ ских отношений между людьми. — Завтра я возвращаюсь в Осло,— ска­ зала она па прощанье,—и буду там заняю по горло. Времени вам совсем не смогу уделить. А дней через пять помогу вам и с норвежской столицей познакомиться и смогу побеседовать с вами. Посоветовала осмотреть кафедральный собор в Ставангере — прекрасный памятник готики XII века в Скандинавии. И, улыбаясь, обратилась ко мне: — Видите, вот вы и в Норвегии. А я ведь помню, как вы мечтали увидеть Нор­ вегию, когда мы с вами гуляли на станции Себеж... Суханов заинтересовался, что это за встреча моя с Александрой Михайловной на станции Себеж. — А это мы с ним там познакомились,— кивнула в мою сторону Александра Михай­ ловна. По правде сказать — не там. Она поза­ была о более ранних встречах, но ведь я бывал не один, а с другими товарищами по профессии Но была и еще одна встреча с Коллон гай — очень давнишняя, в 1919 году, о которой Александра Михайловна даже не подозревала. Вот тут я и рассказал, как увидел ее впервые в родном своем городе на Украине, когда она вместе с Дыбенко выступала на митинге в актовом зале той самой гимназии, где я когда-то учился. — Да что вы? В городе Александровске? В 1919 году? Да, да, я приезжала туда. И митинг в вашей гимназии? Тогда ведь в один день бывало по несколько митингов. О, какие далекие времена! Коллонтай очень смутила девушек на­ шего города. По крайней мере, тех, кто счи­ тал, что стыд-срам в Революцию сколько- нибудь прихорашиваться Девушки надева­ ли худшие свои платья, обувались в грубые тяжелые сапоги и даже стеснялись при­ гожих причесок. И вдруг приезжает знаме­ нитая большевичка, соратница Ленина, и нисколько не прибедняется: изящна, жен­ ственна, и вовсе не в сапогах, не в кожаной куртке, а в блузке, па которой какой-то черный бархатный бантик. И прическа тща­ тельна и к лицу... ...Мы попрощались с Александрой Ми­ хайловной до встречи в норвежской столи­ це. Но в тот же день приключилось мало­ приятное происшествие. Мы решили, чхо на­ шему послу надо о нем узнать. На «Красин» во время первых дней сто­ янки в Ставангере приносили много подар­ ков от жителей города. Городское самоуп­ равление — серебряную вазу с цветами, фарфоровый завод — большую статуэтку моряка с подзорной, трубой в руках, а ра­ бочая молодежь преподнесла адрес — на кожаной папке золотыми русскими буквами напечатано: «Скатертью дорога»... Красин- цы взглянули на золотую надпись — и про­ молчали. Никто не решился растолковать молодым норвежским рабочим настоящий смысл этой надписи. Должно быть, кто-то зло подшутил над ними. Обратились, не­ бось, к кому-нибудь из эмигрантов, живущих в Ставангере, а те и подсказали им вместо «Добро пожаловать» — «Скатертью дорога». Но надо ли им разъяснять? Тем более, что вечером — встреча в Народном Доме, и делегаты, преподнесшие нам этот адрес, встретят нас там у самого входа. Александра Михайловна отсоветовала: — Ни-ни. Скорее всего, сделали это не белые эмигранты. Их в Ставангере, кажется, и нет ни одною. Есть несколько русских, но они уехали из России задолго до револю­ ции, вот и забыли за эти годы русский язык. И подсказали ошибочно. А начнете объяс­ нять, в чем ошибка, выйдет огласка, еще в печать попадет... Не надо, не надо, това­ рищи. Так адрес с двусмысленной надписью, поднесенный нам молодыми норвежскими друзьями, и остался в архиве красинской экспедиции. «г IV В Осло, в посольстве, она показалась еще более озабоченной, чем в Ставангере. Норвежские газеты по-прежнему отводили полосы описаниям экспедиции «Красина». Посольство осаждалось корреспондентами. ' С. М. Мирный, советник посольства, изму­ ченный, не отходил от телефонного аппа­ рата. А тут еще посольство готовилось к боль­ шому приему —- пожалуй, самому большому за все время существования советского по­ сольства в норвежской столице. Прием дол­ жен был состояться завтра, и начальник эк­ спедиции Самойлович собирался на нем сде­ лать сообщение о красинской экспедиции. Ожидалось множество дипломатов, уче­ ных, писателей, членов норвежского стортинга, общественных деятелей... Все это было хоть и хлопотно, и утомитель­ но, но приятно — вызвано успехом советской спасательной арктической экспедиции... Но триумф «Красина» совпал с между­ народным конгрессом историков в Осло, а 141