Сибирские огни, 1967, № 2

Никто не понимал, что случилось с Крабом. Я догадывался, но мол- чал. Пашка, наконец, не выдержал и отправился к нему объясниться; Пробравшись среди бочек, на которых валялись раки и яичная скорлупа, он проскользнул между костылями и тронул богатыря за плечо. — Краб! —робко позвал он. — Да, мой лейтенант. — У нас есть яблоки и хлеб. Мы нашли на реке новое место. По­ ехали с нами! — Профессор!—крикнул Краб,— Еще одну кружку. За вас, мушке­ теры!— получив объемистый фужер, крикнул он и повернулся к нам. — Не пей больше! Краб! —умоляюще попросил Пашка, но Краба уже невозможно было остановить. У ларька в хлопающих, как паруса, галифе появился пьяный па­ рень с гармонью. Заломленная набок фуражка, брезентовый ремень и выцветшая гимнастерка сразу привлекли всеобщее внимание. — Земляки! —осипшим голосом крикнул детина.—Подчистую! От­ служился я, братцы. Выпить желательно! Эх! И били мы гадов. А ну! Парень взобрался на бочку, рванул гармонь и запел о холодных землянках, о недолгой фронтовой любви и соловьях, не дающих покоя солдатам. Артиста обступили. Ему поднесли пива, и он, бледнея от воспомина­ ний, заиграл еще громче. Равнодушно обмахивались хвостами лошади, запряженные в тяжелые на резиновом ходу телеги, всхлипывали подо­ шедшие женщины и переглядывались инвалиды. Мощные руки Краба легли на рычаги. Он развернулся, неторопливо обогнул летний цирк и оказался на рыночной площади. Мы молча следовали за ним Под ветхими навесами древние старухи в заплатанных кофтах томи­ лись над грудами помидор и яблок. Покупатели приценивались к яйцам и с великим вниманием осматривали обезглавленных кур. Среди увядаю­ щей зелени бродили суровые горожанки. Они яростно гремели мелочью и отстаивали у крестьянок каждый пятак. Когда позади остались и мясистые клубни лука, и крапленные руб­ чатым ознобом огурцы, и мешки, и корзины, и брань, Краб направился к черному рынку. Там гремели патефоны, выворачивались наизнанку краденые костю­ мы, шелестели сторублевками опытные аферисты, уми'рали от зависти начинающие урки, мелькали бритвы, кольца и гребни, шуршали шелка и горячились менялы. Возле пыльного забора, под которым сидели захолустные художни­ ки, Краб остановился. Его привлекли ковры. Он долго разглядывал водоплавающих уб­ людков, похожих одновременно на лебедей и на павлинов; сусальные красотки с приросшими к животу грудями глядели на него из лодок, у их ног томились желтые шерстистые комоды с коровьими хвостами и львиными головами, и все это предназначалось для спален, просилось к перинам, клопам и подушкам. Шедевры мирных очагов —они стоили не очень дорого. Откуда-то из толпы вывернулся человечек с длинными льняными волосами. Оглянувшись по сторонам, он заметил Краба и моросящей по­ ходкой направился к нему. — Что может предложить гражданин? — брезгливо взглянув на лужу, спросил он и украдкой потерся хромовым сапожком о ступеньку коляски. Краб молча отстегнул кортик и протянул спекулянту. Я вцепил.ся в Пашкин локоть. 98