Сибирские огни, 1967, № 1

Завтра и собирай узлы... Тебя бы так-то и мой Анфимка взял, ца у него самого все лавки заняты. Бедному собраться —подпоясаться. И часа не минуло, как ушла от них бабка Варвара, а мать уж смотала узлы —в один одежонку, дерюж­ ку, подушку, в другой завернула чугун со сковородкой, села к столу на лавку, облокотилась, задумалась: — Вставай, сынок, я дойти помогу. — Уши тебе заложило? Она ведь сказала: «Завтра». — Ладно, сынок, мы сегодня. А то передумают... Бабка Варвара открыла им дверь и нисколько не удивилась, что следом они притащились. «Завтра» не стали ждать. Посторонилась с прохода, давая войти. — Разболокайтесь, господь с вами... Максимша, поди, на полатях спать будет. Тебе я с Егоркой кровать за печкой направлю. В избе у меня завсегда теплынь... Свёкрин дом, давношний. И больше она ничего не сказала: пошла и села к окну, сеть начала вязать. За ухо была заткнута иглица с белыми нитками: видать, запас­ ная. Второй иглицей она умело и споро делала ячеи. В Пыжино в каж­ дой избе вязали сети, но Максим слышал, что лучше, быстрее бабки Варвары, Анфимовой матери, никто не вязал. Этим она и жила: за вяз­ ку сетей давали муку, сахар, табак, жиры — всего понемногу. Старшая дочь Катерина прежде рыбачила, а как взяли на фронт ее мужика, Костю Щепеткина, так на сплав ушла, со сплава на лесо- точку. — Совсем мужик мужиком,—сказала, не отрываясь от сетки, бабка Варвара.— Бревна на лесосеке ворочит—другой мужик не угонится. Максим видел бабки Варварину дочь: раз в две недели она появля­ лась в Пыжино, приезжала верхом на коне с лесопункта Усть-Ямы. Кате­ рина пугала Максима своей угрюмостью, черным мужицким лицом и грубым охрипшим голосом. Когда у нее не слушался конь, она била его наотмашь, по храпу, скверно, зло материлась. Костью она пошла в мать, и бабка Варвара сама говаривала, что лучше бы Катеринина сила Анфи- му досталась: он все же мужик, а она баба. — Варварушка,—опустилась на лавку мать,— а Катерина, пожа* луй, ругаться будет, как мы к тебе поселились? — Зверь она, что ли, какой? — Сердита больно... — Жись у нее не сладше твоей. — Ничего от ее муженька? —заискивала Арина.— Приедет, я ей по­ гадаю на картах. Бабка Варвара отложила иглицу, понюхала табаку. — Погадай, она любит,—с запозданием ответила старуха и осенила себя мелким крестом. Волдыри на Максимовом животе проходили, уже не щипало, не саднило, но больно было еще дотронуться. Его навещал Пантиска: то ут­ ром рано, го вечером. Он рассказывал, что отец у него давно приготовил все самоловы и ждет ледостава. Пройдет шуга, закует Обь, и поедут они на собаках долбить проруби пешнями, прогонять прогонной проволокой самоловы. Будут ловить осетров, нельму, налимов. — Пыжинские на фронт подарки собирают,— пришел сказать од­ нажды Пантиска. — Знаю... Бабка Варвара рукавицы сшила —полушубок разрезала» иу, тот — Катеринин мужик носил. 8 &