Сибирские огни, 1967, № 1

Заходил бондарь к Арине и тоже помогать сулился. Всем, чем мог. А чем он мог? Муки отдал туесок да крендель Максиму. Сушку Максим разделил с Пантиской, муку они с матерью съели в три дня. И снова ходи выглядывай. Гложет проклятый голод, а болин- дера нет как нет. Раз Максим принес целую миску румяного жирного мяса. У Анфима теперь кротов не выбрасывают: жарят в русской печи на листах. Вкусные, мама, поешь. Арина брезговала, а сын уплетал подсушенные тушки, похрустывал нежными косточками. Лицо его стало еще круглее, щеки отвердели, как кулачки. Он пропадал с Пантиской на улице, заявлялся к матери нена­ долго в полдень, а к вечеру исчезал опять. Вечером он бежал обдирать кротов. Их привозили с соров мешками, колготни с ними было много. Мак­ сим разрезал^ ножницами мягкие шкурки, прибивал их сушиться гвоздя­ ми к дощатой перегородке, к брусчатым стенам. Шкурки готовили к сдаче приемщику «Сибпушнины», а мясо кротовое жарили. Арина все больше тощала, но есть кротов заставить себя не могла. В открытую издевался над ней Костя Щепеткин, драчливый мужик, за ­ сольщик рыбы. — Ты баба чумная: все едят, а ты нет. Голод не тетка, велит сопли­ вого любить. Максимова мать на насмешки не отвечала: Костя Щепеткин был мужем сестры Анфима — Катерины. От бабки Варвары — матери Анфи­ ма и Катерины, от самого Анфима Сараевы были теперь целиком зави­ симы: что ни день, то приходится к ним обращаться за помощью. Пока ни в чем им не отказывают: вся родова мыльжинская — хорошие, доб­ рые люди, подельчивые. А Костя Щепеткин, засольщик, не в счет: он человек, видать, от природы тяжелый. Бог с ним, раз он такой, только Арина лаяться с ним не будет. Но Костя Щепеткин все ж таки прав оказался: стала есть кротов и Арина. И так еще пристрастилась. Костя скалился: -— Голод не тетка, велит сопливого любить! 7 Не успели утихнуть пересуды вокруг смерти пыжинского лесника Егорши Сараева, как свалилось новое горе: катер болиндер сел на мель в Сухом чвору, в ночь поднялась буря, и перегруженный паузок с мукой и разной провизией затопило. Приехал в Пыжино перепуганный шкипер, стал просить помощи. Мужики погнали к Сухому чвору неводник, чтобы вытаскивать и перево­ зить муку. Не один день бились они, вынимая кули из воды, намаялись до ломоты. Шкипер на радостях поставил мужикам ящик водки —пейте, не жалко. Пили, рассказывали друг другу, кто сколько раз нырял в трюм, ■как захлебывался, как. судорогой сводило ноги. Бондарь Андрон в охотку мог выпить много, но не сильно пьянел: только лицом багровел да лоснился. И вспоминал о своем —все об Егор- ше Сараеве: друг ведь был... За таким разговором и подвернулся ему тут Максим: кругленький рыжик, веселый, на теле густой загар переме­ шался с грязью. — Озорник ты, Максимша,—с мягкой грустью сказал дядя Андрон, 6 Сибирские огни № 81