Сибирские огни, 1967, № 1

«Однако спасибо,—заторопился остяк.—Нос доберу, и костер мож. но класть, распаривать». Лесник сам разложил костер, пока Анфим зачищал у обласка нос стамеской. Долбленку протягивали над огнем, от жара она распухала в бортах. Анфим быстро вставлял распорки, и оттого, что работа выходила у них хорошо, часто пощелкивал языком, узил глаза, усмехался. Они прокоптились дымом с Егоршей Сараевым, не тем смолевым дымом, что бывает от сосны или кедра, а горьковатым осиновым. От обоих пахло предбанником. Распаренный обласок Анфим просверливал тонким сверлышком, де­ лал на долбленке много дырок, чтобы после вбить в них балберовые шипы, для легкости обласка, для ходкости. В воде балбера распухнет, затянет отверстия, но останется все равно легче дерева. Анфиму нужна была легкая лодка: он хромой и силами слаб, тяжело ему было таскать­ ся волоком. Едет сейчас Анфим и радуется: шибко доволен он обласком, который помогал ему делать Егорша Сараев. И ходкая лодка и не вертлявая: скользит по гладкой воде, как по стеклу. Анфим сидит, подобрав под себя ноги. Спина покатая, голова ушла в плечи, весло тихо, без плеска, режет воду. В обласке перед ним ружье. Нос долбленки поднят, задрался кверху, а чтобы вовсе Анфима не было видно, остяк набросал на нос обласка веток талины, прикрылся: чтобы к уткам лучше подкрадываться. Дорогой Анфим бросил четыре сетки: пускай стоят, на обратном пу­ ти посмотрит. Анфим выехал поздно и к вечеру только приплыл к Усть-Ямам, пе­ реночевал там в заброшенном старом бараке. На Усть-Ямах летом никто не жил, зато зимой собиралось отовсюду много народу: начинались ле­ созаготовки. От Усть-Ям до Окуневого озера близко, и Анфим шибко не беспокоился. Он попил чаю и выбрался с солнышком. Вода кругом вспу­ чивалась до самого неба. По колено в воде стоял молодой тальник. Во множестве всюду носились утки. Еще грести надо было до Окуневого, а он уже всматривался: не ви­ дать ли дымка. Запахнет дымом —запахнет живым человеком. Всматри­ вался Анфим, вытягивал шею, перекидывал быстрым движением на голове кепку с полуоторванным козырьком. Нет, не видать дыма, и ды­ мом не пахнет, сколько не хватай носом воздух. Нюх у Анфима как у собаки, и по воде дым далеко слышно —учуял бы. Наверно, Егорша Сараев- с Окуневого перебрался в другое место. А может и так быть, что Егорша, лесник, домой уже едет: где-нибудь за кустом проскочил, не заметил Анфима. И так и этак думал Анфим, напрягая до рези глаза, раздувая широ­ кие ноздри. Он с трудом пропихался в прибрежные заросли, залитые во­ дой. Обласок сновал меж кустов, низкие ветви талины и краснопрутника царапали остяка по спине, цеплялись за кепку, за ворот. Под обласком всплескивали крупные щуки, уходили от него стрелами, оставляя косые дорожки. Мало-помалу подобрался Анфим к островку суши, на котором стояла старая карамушка. Сама карамушка была до удивительности черна, и земля вокруг нее чернела горелым от выжженной недавно тра­ вы. И вода вкруг острова тоже отливала жирной, мрачной, смоляной чернотой... Егорша, лесник, уезжал на обласке, но здесь нигде обласка видно не было. Анфим пристал к бережку, заступил в мелкую черную воду, постоял, закурил и, подтянув обласок, в смутной тревоге направился к черному срубу. 76