Сибирские огни, 1967, № 1

леспромхозовский дом и перебрались в Пыжино, к остякам, где Егора Сараева поставили лесником. И вот он уехал рыбачить на Окуневое. Уехал и нет его... «Скорей бы нашел, папку Пантискин отец да передал ему, как мы тут ждем его». Дождь так и не разошелся, и гром громыхал где-то уже вдали, за кедрачами. Но ветер рвался холодный, сырой, напоенный парами полой вешней воды. Ветер гнал огромные волны по всему розливищу. Они злобно шипели, забегая далеко по пологому берегу, перехлестываясь через головастые черные кочки. Свистела где-то пустая бутылка, и от этого звука Максим колюче поеживался. Мать часто дышала, поскрипывал расшатанный топчан: должно быть, матери, как и Максиму, не спалось в эту ночь. Она позвала: — Сынок? Максим прижался сильнее щекой к подушке, засопел носом. «Заста­ вит опять куда-нибудь бегать, а я только согрелся и ноги вот только сей­ час перестало щипать». — Холодно,— проговорила мать как бы сама с собой,—печку бы затопить. Максим и на этот раз не отозвался. Тогда мать поднялась, постаны­ вая, нащупала на припечке спички, достала лучины. Слышно было, как она слабо ломает их по одной через колено. Отодвинулась вьюшка, открылась дверца «голландки», красное пЛа- мя спички заставило задрожать тени в избе. Тени задвигались, ожили странные, серые существа. Загудела печка, весело замигала шестью оконцами-прорезями на поддувале. И под этот приятный гул, под живое мигание огня мальчик крепко заснул... 5 Не зря старался этой весной остяк Анфим, когда рубил высокий осо­ корь для нового обласка. Старый обласок у него рассохся, растрескался, борта вышаркались, облупились. Смолить и стягивать их стальной проволокой было уже ни к чему. Он подтащил старую посудину к «юрте»: пускай ребятишки играют в охотников, рыбаков, пускай при­ выкают. Тот осокорь, что Анфим повалил, был в полтора обхвата. Он обшку- рил его и начал долбить теслом. Летела белая с желтизною сырая щепа, брызгала соком темная сердцевина. Долбил Анфим с прилежанием, ку­ рить забывал. Захаживал к нему в это время на остров лесник Егорша Сараев, приходил с палкой, прихрамывая, умными глазами следил за ловкими Анфимовыми руками, притулившись бочком к дереву. На острове еще лежал снег небольшими клочками, а на солнцепеке уже плавились лу­ жи. разлившись по острым тонким листьям ветел и осокорей. Непере­ превший лист мягко устилал землю, не шуршал под ногами, а чавкал с отсыриной. «Скоро кончать буду»,— сказал как-то Анфим, смахивая с черных волос соленую мокреть. Верхняя губа его поднялась, открывая длинные желтые зубы. «Вижу— ответил Егорша Сараев,—пришел помогать тебе облас распаривать» 75