Сибирские огни, 1967, № 1

«Нельзя, сыночка мой, ты испугаешься»,—и мать унесла мальчи­ ка в избу. Дома он не успел разреветься, как бухнуло, прокатилось гулом по лесу, по всему Кандин-Бору. Скоро вошел отец, в руках он нес трех куро­ паток, у них были черные глазки и черные клювики, а сами они каза­ лись белее снега. После случая с куропатками Максим многое начинает помнить. Помнит он вьюги, бураны, когда страшно выло в трубе, шебарчало под окнами, шумела, трещала тайга, и мальчик думал, что это ходят по лесу медведи и заламывают сучки. В буранные дни отец болел. Отец у него — мальчик теперь уже знал по рассказам — воевал с ' белыми, служил в кавалерии, дрался шашкой, и ноги у него были пору­ баны. В непогоду они начинали ныть, и он грел их у печки. Откроет дверцу, подставит огню голые ноги, а рубцы на них синие, глубокие, затянутые кожицей-пленкой. А еще отец был контужен: разорвалась бомба, и его привалило мерзлой землей. Он долго лежал на поле, пока его не нашли санитары. Санитары унесли отца в госпиталь, там он болел, его лечили. После этого отец плохо стал слышать... И теперь слышит неважно, часто что-нибудь переспрашивает. «Как тетерев»,— смеется он иногда сам над собой. Это к слову —про тетерева. В тайге все знают, что тетерев совсем не глухой: тетерев все слышит и близко охотника так не подпустит. Тетеревов надо скрадывать осторожно. О тех прошлых далеких годах у отца осталась память: маленький портрет на картоне, акварель называется. Какой-то художник в полку нарисовал отца после боя... На картинке отец молодой, в буденовке, че­ рез плечо ремень. Усы у отца густые, размашистые, глаза блестящие, смелые. Раньше к отцу приходили люди: он умел и любил рассказывать, вспоминать. Он не пил водки и не курил. И теперь он не пьет и не курит, а остяк Анфим, который и пьет и курит, поначалу, как поселились Са­ раевы в Пыжино, дивился, дивился этому, да перестал. Только Костя Щепеткин, пропойца, отца иногда подковыривает, да отец на него, ветро­ дуя, вниманья не обращает. В доме Сараевых на Кандин-Боре бывало весело, бывало грустно. Мальчик подрастал, отец удивлялся его любопытству и, когда бывал в настроении, рассказывал ему про разных зверей, про жаркие страны, про звезды, про Тунгусский метеорит. Читал Максиму «Робинзона Крузо», книгу, в которой так много было забавного и неслыханно инте­ ресного. И вот однажды отца увезли с Кандин-Бора сердитые люди. Они что-то искали в доме кругом, следили мокрыми непросушенными пима­ ми, рылись в книгах. Мать заплакала, взяла на руки Максима и ушла с ним к соседям. Отца не было год или больше. Потом он неожиданно появился на Кандин-Боре. Мать бросилась к нему с радостью, со слезами. Он был усталый, худой, молчал, о чем-то тяжело думая, и на все вопросы сына и матери отвечал одним словом: «После, после...» «Голодно без тебя жили, почти все отдала за кусок хлеба,—жалова­ лась мать тихо.— Ружья только твои остались да провиант». «Наживем, мать. Мне бы вот сил набраться...» На Кандин-Боре они не остались: отец не хотел. Они сдали казенный 74 . 0