Сибирские огни, 1967, № 1

— Хворал Егор-то Иваныч в том месяцу, все дни, как есть, ногами маялся. — Так контуженый он, знамо дело,— поугрюмел бондарь.— Ведь и я его отговаривал, и я не хотел, чтобы он шлялся на Окуневое. Да не­ тто с ним совладаешь? Охочий он до тайги, до разных промыслов. Сама, небось, знаешь... — Когда здоровее-то был, я за него не боялась... Надорвался он. Год продержали, а ровно бы десять маялся. — Оклемается, мужицкая сила свое возьмет. Егорша — крепкой замески... Ты погоди, Арина, больно-то не печалься. — Сила, здоровье... Вернутся ли? Андрон подъехал по длинной лавке поближе к Арине, надел кожа­ ный свой картуз на колено. — Ишь как сбесилась нонче. вода. Не чаяли. Но ты за Егоршу не бойся. — Кабы добро — вернулся бы уж. Знает, в каком я тут положеньи осталась. — Ну, скажи, родила ты не в срок —поспешила... Завякал младенец, сморщился и заорал громко, требовательно. Арина вывалила из кофты тяжелую грудь, на соске вспухла капелька молока. Младенец, названный по отцу Егоркой, поймал сосок орущим ртом и зачмокал. — Базластый,—проговорил смутливо дядя Андрон и отвернулся.— В отца пойдет —што надо мужик будет. — В отца я пойду,— ревниво буркнул Максим. Мать с улыбкой потерлась горячей щекой о подушку. — Ну и ты-ы, об чем разговор,—развел руками дядя Андрон и на­ дел воеьмиклинный картуз с пуговкой.—Ты, Максимша, в первую голо­ ву, а Егорка уж во вторую... Если, конечно, порох у остяка Анфима не будешь больше таскать. Дядя Андрон подморгнул, мальчик боязливо скосился на мать, но Арина, занятая дитём, кажется, ничего не слышала. — Папка меня нынче в школу пошлет, а потом в город. Я буду лесничий. — Дело толкуешь, Максимша! —Бондарь встал славки, сильно сжал мальчику плечи.—Толстенький ты, справный, хошь и голодно по весне. Не горюй — перебьемся!.. Ну, Арина, бывай здорова! Посидели е тобой, поглагольствовали. Мать подняла с подушки лицо. — Спасибо тебе, захаживай... Дядя Андрон поднырнул под занавеску, и будто его не было. В вы­ битое окно напахивало свежим весенним воздухом. Окно в хибарке вы­ садил пьяный засольщик Костя Щепеткин: черт его дернул в потемках шарашиться. Прийти застеклить обещал... Максим все еще старательно соскабливал с подъязков крупную се­ ребристую чешую, вспарывал жирные брюшки. Чешуя летела ему на ли­ цо, на рубаху. Опять запищал Егорка, оторванный от груди, но сразу затих: насо­ сался. «Красный, как морковка, совсем не красивый, и я его не люб­ лю»,— подумал о нем Максим. На дворе кричала Анфимова баба: — Пантиска, дров притащи, у меня руки в тесте! «Стряпают,— сообразил Максим,—пышки пекут... поджаристые... на рыбьем жиру». Во рту у мальчика стала скапливаться слюна, под языком закололо маленькими иголками. Он проглотил... Как давно он 7 !