Сибирские огни, 1967, № 1

Но в давние, в прошлые годы, куда ни тропинок, ни вех, зависело все от природы, в особенности - человек. В то время, невестам потрафя, приняв по закону венцы, как правило — всех биографий причиной являлись отцы, И, Красную вспомнив Россию, и многое,— что не вернуть, тут мне, как не сукину сыну, не грех и отца помянуть. ...Селом в комитет свой уездный, тогда говорили — в уком, с портфелем, походкой железной ходил мой отец1 босиком. Боролись два мира, два стана. И, даже он будь при деньгах, ему ль, коммунару, пристало печалиться о сапогах! Крестьянские ноги босые купая в дорожной пыли, он думал о судьбах России, он был Гражданином Земли. Он Консулом был и Трибуном. Он верил, что близится день, согреющий всех необутых, раздетых, бездомных людей. Шагал он,— одним озабочен — когда же забьет барабан; навстречу, к венгерским рабочим! На помощь, к индийским рабам! Планету в огне революций он видел, рожденной в бою, когда все народы сольются в единый Союз и Семью, когда все народы сольются, и всех созовут на совет... Лабазники, дуя на блюдца, глядели насмешливо вслед. Едой подбородки засаля, за чаем хихикали всласть: — Уйдешь далеко ли, босая, босая советская власть! Босая... И темные слухи из уст кочевали в уста: — Не долго ей править в округе! Не божья она — без креста! Босая. Тут лайся, не лайся — вон топает без башмаков... И это, сторонников власти, сердило простых мужиков. Решив за кисетом махорки, что пятиться им не к лицу, в уком улалинцы со сходки ввалились толпою к отцу: — Мы, вроде бы... как делегаты! И вот в чем тут, стало быть, соль: смеются, вишь, гидры и гады: де наш председатель — босой! И эдак, и так мы рядили... За слово прямое прости, коль в званье тебя учредили, ты званье обязан блюсти! Вопрос этот важный, не мелкий. Ты сам это ведаешь, чай! Бушуев, сыми с него мерку, товару добудь, и тачай!.. 4