Сибирские огни, 1967, № 1

целям. Защита убеждает своим опытом, что, собственно, и права-то в России нет, а есть богатство и бедность, богагство —это право, бед­ ность—бесправие. Адвокатура служит богатству против бедности. Вот это-то последнее она и демонстрировала в защите Венециа­ нова. На заседание окружного суда Брокмиллер привез из Казани про­ фессора тамошней духовной академии протоиерея Малова — высоко­ чтимого свидетеля, который об убийстве не знал ровным счетом ничего. В суд он прибыл отдать должное христианским добродетелям убийцы, которого когда-то крестил. — Я имею счастье знать Венецианова со времен весьма отдален­ ных...— заговорил духовный отец, держа руку над евангелием. Судебный волчок завращался в стороне от обвинения. Кроткий вид пастыря, горестные морщинки над красивой шелковой бородой, тихий, вкрадчиво-ласковый и необыкновенно внятный и ^твер­ дый голос, крест в увесистом золотом накладе, столь неожиданный для свидетельской трибуны — все это чувствительно трогало присяжных. — Отбывая из Казани,— заключил свидетель,— я был у владыки. Он благословил меня, сказав в доброе напутствие: «Поезжайте, это бла­ гое дело»43. После того, как богобоязненная скамья присяжных поняла, что револьвер Венецианова был разряжен не в нарушение десяти запове­ дей христианской морали, защите оставалось положить побольше дег­ тя на имя убитого и напустить тумана о душевном нездоровье убийцы. Брокмиллер разрешил присяжным оправдать убийцу: — Одно сомнение в его нормальном состоянии дает вам полное, согласное с совестью право постановить оправдательный вердикт. На оправдание присяжные не решились, но от неминуемых по статье кандалов и каторги Венецианова избавили. Он вышел на свобо­ ду. Все, что он потерял,— была Самара: купец и его вывеска вынуж­ дены были переменить город. Поведение упряжки защитников, и особенно их «коренника» ко­ рифея казанской адвокатуры Брокмиллера, глубоко возмутило Улья­ нова. Он горячо поддержал позицию адвокатов А. Н. Хардина, О. Г. Гиршфельда, М. Н. Попова и тех немногих самарцев, неюристов, кто настаивал на привлечении Брокмиллера к ответственности за прие­ мы, далекие от права и чести. Но там, где другие видели всего лишь нарушение правовой формы, Ульянов различал общественные акценты дела: купец расстрелял своего работника, пытавшегося искать защиты у царского суда, а торговая Самара оправдала его и на месте проис­ шествия и в суде. Произошло самое неожиданное: судебный противник Брокмилле­ ра прокурор Самарского окружного суда А. Н. Львов истал на его за­ щиту. Атака общественного мнения была отбита: Брокмиллера не при­ влекли к ответственности. Но зато теперь все увидели, что король-то гол: фирма Брокмиллера — это такое же высокодоходное коммерческое предприятие, основанное на культе рубля, как и фирма к^пца Вене­ цианова. Позже, в работе «Аграрная программа социал-демократии в пер­ вой русской революции», Ленин писал: «Либеральный помещик, адво­ кат, крупный промышленник, купец — все они вполне достаточно «тер- риториализировали» себя. Они не могут не бояться пролетарского на­ падения. Онц не могут не предпочитать столыпинско-кадетского пути, Подумайте только, какая золотая река течет теперь помещикам, чинов­ никам, адвокатам, купцам...»44. 52