Сибирские огни, 1967, № 1

крестьянина Тимофея Сахарова, зачитал волостную бумагу и тут же написал за Тимофея такую подписку: «...1892 года, марта, 8 дня. Я, нижеподписавшийся, села Березово­ го Гая Дубовоулетовской волости отставной рядовой Тимофей Саха­ ров, даю сию подписку в том, что предписание Дубовоулетовского правления от 8 сего марта за № 1206, последовавшее вследствие пору­ чения председательствующего уголовного отделения Самарского ок­ ружного суда от 4 сего марта за № 2467 в том, что назначенный мне защитник присяжный поверенный г. Хардин передал защиту свою по­ мощнику присяжного поверенного г. Ульянову, мне сего числа березо­ вогайским сельским старостой объявлено»4. Отставной рядовой Тимофей Сахаров ожидал суда за кражу, со­ вершенную им по нужде и по уговору с односельчанином Опариным, который к той поре уже сидел за решеткой в Самарском тюремном замке. И тоже дал подписку >в том, что «...содержание поручения г. Председательствующего уголовного отделения Самарского окруж­ ного суда от 4 сего марта за № 2466 о передаче защиты по моему делу поверенным г. Хардиным помощнику своему г. Ульянову мне сего чис­ ла объявлено. Михаил Васильев Опарин, а вместо него, неграмотного, расписался Кузьма Зайцев»5. Хардин передает защиту Ульянову. Почему? Чье это желание? Хардина? Ульянова, уловившего, в деле глубокие социальные мотивы? Подсудимых? Только не подсудимых — последнее представляется нелепицей. Природные пахари из деревеньки, забытой богом,— будут ли они ло­ мать голову, чтобы определить, за чьим щитом лучше стоять на суде? Да и посмеют ли отказаться от казенного адвоката и хлопотать, чтоб назначили угодного им?.. Дело раскрыто на 41-м листе (это журнал судебного заседания), на словах: «Защитником подсудимых явился избранный ими помощник присяжного поверенного Ульянов». Явился избранный... Вот оно! Бывший солдат Сахаров и сельский пролетарий Опарин — батрак кулака Мурзина и отец батрака, что чертомелил у того же Мурзина, избирают Ленина своим защитником, отдавая ему предпочтение перед Хардиным. Избранный сменяет казенного. Не ошибка ли, однако, это указание в журнале? Ведь до того, как разудалый ямской колокольчик покатился из волости в Березовый Гай, Ленин не провел еще и первой своей защиты. Невозможно стать чьей-либо надеждой, не пробудив ее. Нет, не ошибка. В феврале — марте, когда велись приготовления к очередной сес­ сии окружного суда, Ленин встречался с подзащитными, сидевшими скопом в гросс-камерах. К мужику, невольному преступнику, приходил не Параграф из Уложения о наказаниях, а человек. Друг. И спраши­ вал не только о хлебушке, что бедный украл у богатого, голодный —у сытого, но и о житье-бытье мужицком, о бабе, о ребятишках, о грошах- злыднях, что платили ему кулак, прасол, купчина. Помните у Н. К- Крупской: «...за эти дни, когда я стояла у гроба Владимира Ильича, я пере­ думала всю его жизнь... и вот что я хочу сказать вам. Сердце его би­ лось горячей любовью ко всем трудящимся, ко всем угнетенным». Большое это чувство с магической силой влекло простых людей к Ленину. Кузьма Зайцев, поставивший свои вихлястые каракули за негра­ 21