Сибирские огни, 1967, № 1

дошел к изгороди, и отсюда ему увиделось, что Калиска сидит у стола, прислонясь к стенке, голова у нее запрокинута, а вокруг суетится, хло­ почет маленькая, сжавшаяся тетка Стюра. Стоят поодаль Манефка, отец У тетки Стюры в руках белая тряпка. «Так и думал: лоб раскрои­ ла. Перевязывают... Должно, не сильно зашиблась, сама, поди-ка, очу­ халась». Пойти и сказать, что это он учудил сдуру? Хотел пошутить, а выш­ ло... Но Левка тут же подумал, что Пылосов зашибет его, как пойман­ ного налима. У Пылосовых свет погасили. Чуть успокоенный, Левка вернулся до­ мой. Уснуть он долго не мог: с нежностью, жалостью думал о перепу­ ганной насмерть Калиске... Прошло времени с месяц после этого случая. Однажды в пылосовской избе на все Пыжино поднялся крик, шум, беготня. Хлопали двери, бабий пронзительный визг переплетался с му­ жицким рычаньем. Казалось, в избу залез медведь и громит, перевер­ тывает в ней все вверх дном. Сквозь весь этот шум-тарарам можно бы­ ло разобрать крики Пылосова, что он по миру пустит, разорвет, унич­ тожит и вообще —будьте все трижды прокляты! Он не потерпит позора! Все Мыльжины выставились из сеней, слушали, и никто нс решался ничего предпринять: в семейные драки у остяков не заведено было вме­ шиваться. Но Анна все же накинула полушалок, сиганула с крыльца, как молодая. Прибежала обратно бледная, сверкнула на Левку глазами. — Батюшки-матушки, изба ходуном! Сам-то утюжищем по столу грохнул — стол проломил. Анна чего-то не договаривала, и Анфим поторопил: — Чо стряслось-то, скажи ладом? — Калиска у них брюхатая, вот чо. Мачеха-то ее собой заслоняет, а он. отец-то родненький, кулаками трясет. Приступил к девке, как с но­ жом к горлу, одно кричит: «Анфимов? Анфимов? Сказывай! Он тебе по­ долы задирал! Он?» Калиска божится — не он, не Левка, а в Сосновкс какой-то... Села Анна на лавку, передохнула. Левка шарился по карманам, будто какую важную вещь потерял и теперь вот найти хотел и от этого будто сердился, озирался вокруг се­ бя. переступал 6 места на место подшитыми пимами. В карманах Левка ничего не нашарил, и вокруг себя ничего не попалось ему на глаза. Он пошел, спотыкаясь, к порогу, шапку молча на голову нахлобучил, а телогрейку забыл или не хотел надевать,— так и вышел на мороз в сени. ' Анфим повернулся, прошел к столу, сел, хотел закурить, по отло­ жил кисет — не в карман положил, куда клал всегда, а в сторону. По­ просил чаю и долго пил, упершись глазами в выбитый сук на столешни­ це. И проговорил вдруг, повеселевши: — Теперича чо жалеть Левушку-то? Не он успел, другому доста­ лась, не робше который... Анфим допил чай. отставил кружку, передумал, пока чай пил, все свои думы и сказал тут слова, которые больше годились Левке, .чем Анне. Но Левки здесь не было, и он сказал их всем, кто был в избе: — Чай, Иван Засипатыч теперича подобреет: мужик Калискин не сыщ-тся, за Левку, поди, отдаст... Теперича ей куда с суразенком-то? Была бы она остячка, а то же — русская. Анна вздохнула и не ответила ничего. 153