Сибирские огни, 1967, № 1

Второй раз об одном и том же он спрашивать уж не стал: заела гордость, заскребло лапой кошачьей под сердцем. Другой бы с досады взял и нашел себе девку другую, а на ней, на К 1 лиске, и глаз бы не остановил. Но хоть задавись — никто ему в Пыжино не мил. Грызла Калиска орехи — ни вниманья, ни полвннманья на Левку. А до Сосновки заглядывалась, куда как была ухажориста. К Левке липнут, привязываются девки-остячки, да он их всегда сторонился. Посидела Калиска — ушла, незаметнб от Левки ушла, скрылась. А он, спохватившись, думал-гадал: как же она от него улизнула, если он глаз с нее не спускал? «Изгаляется, лучше меня завела. Ну, я тебе так не спущу, я с то­ бой чо-нибудь вытворю». Левка ушел с посиделок один: и брата Порфилку не стал дожи­ даться. Снег, все так же, как днем, сухо, с шуршанием, ложился на зем­ лю, на крыши, на сараюшки. Сквозь мглу на небе мутно просачивалась луна, и лютущая, яростная тоска сдавила сердце Левки... Избы — как лица людей: обветренные, шелушащиеся, блеклые, источенные жуками, все старые, кроме пылосовской избы. В этой крепкой высокой избе жи­ вут не так, как у них, и спят не гак, как у них И гам —красношекая русская девка. Эх, смотреть на Пыжино тошно! Выпал бы снег скорее, густой, хлопьями, снег и завалил бы все к черту... Зимой, когда все кругом укутано в белое, мягкое, хоть скрывается с глаз старая нищета их маленького поселка. Но и зимой —пригля­ дись хорошенько к домам — все равно видны их увечья: домишко кри­ вой— окно заколочено, какой совсем ослеп—с одной стены выбиты оба окна-глаза, какой дом покосился и стоит, как охромевший конь,— зад отклячил. И все же зима много прячет от глаз. Первый большой снегопад не заставил себя долго ждать: занепого- дило. забуранило, побелела земля, и, когда после буйства ветра и снега очистилось небо от туч, когда свободно стало разгуливать солнце, каж­ дый подумал: «Жди холодов». И холода наступили. С холодами пришел большой ледостав. Зима не шутила: вот и приспело время пересаживаться остякам на нарты. Из сеней, с чердаков, из кладовок выносили лыжи, подбивали кисами — лосиными шкурами, починяли крепленья: скоро на Обь. У собак поуба­ вилось резвости, опустили собаки головы, поджали хвосты: пришла по- р.. и им тянуть трудовую лямку. Зачастили бураны, без лыж уже нельзя было сунуться ни на ры­ балку, ни по сено, ни за дровами. Как раз перед рождеством было дело, Анфимов Левка вышел ра­ ненько во двор, а на их, мыльжинской сараюшке, куда они заметали две возовушки сена, стоит пылосовскиц баран с витыми, толщиной в руку, рогами. Жрет чужая скотина сено, а у соседей ни совести, ни стыда. Неужто Пылосовы не видят, что их баран соседское сено на сараюшке жрет? «Хе, видят, да виду не подают! Это на Пылосовых похоже». Появился Порфилка, зажал в руках флакон со скипидаром. Под­ крались они к барану, сцапали и налили под хвост. Тот на сенр взбирался по куче навоза, а теперь ему путь к этой ку­ че отрезали. От скипидара он взвился, рога приложил к спине, остер­ венело бявкнул и с отвесной стороны брыкнулся в глубокий сумёт. От тяжести и от прыжка он чуть не весь зарылся в сумёте и, бявкая, через голову и по всякому пошел выкручивать на снегу такие фокусы, что ю * 147