Сибирские огни, 1967, № 1

— Он извинялся — мало тебе? Сказывал же, что бакенщик Зублев его обобрал, а после они под берегом навернулись. — Этот набрешет —слухай его. Щукотько действительно набрехал. Зублев его тогда перевез хо­ рошо, он успел к пароходу, а в Каргаске утром договорился с почтог виками и к обеду уже был в Еремино. В Селивейкино он в тот день не поехал: его задержала Дейка Махотская, уют ее дома и крепкая само­ гонка. — Такого топи —не утопишь: ужом вывернется. И не обманешь его: масло с водой смешает. А ты попробуй... — Ты, Андрон, с первых дней под него подкапываешься,— шутли­ во высказал Типсин Левонтий.—Мотри, а то — забудат. — Об меня он рога отшибет: я как-никак —фронтовик... Мне бы вот в район вырваться, я бы ему показал кузькину мать. Точило смолкло, но кто-то все еще с нажимом прикладывался на­ пильником к зубьям пилы. — Ширикает. — На Гитлера зуб точит. Огонь оседал в лампах, густел полумрак, и лишь на полу и на по­ толке желтыми полосами дрожало печное пламя. От реки послышался крик. — Эй, командёр приехал, наверно, зовет мешки на берег таскать. И керосин привезли, айдате! Щукотько всех поразил такими словами: — Из Еремина будем склады сюда перебрасывать. — А вы не хотели тогда, супротивничали,— сказал Андрон, под­ ставляя спину под куль с мукой,— Где производство, там и склады надо. А то корову на баню таскаем. — Не с руки, не с руки —верно,— говорил с придыханьем Щукоть­ ко.—Далеко из Еремино ездить... — И что с ним случилось? — спросил Левонтий Андрона.— Какая муха его укусила? Андрон шатнулся, кинул мешок под навес. — Теряюсь, брат, рассудить... А причина была вот в чем. 7 К Дейке Махотской вернулся мужик с фронта: на костылях, без ноги. На глинистом берегу оскользнулся, увяз, вымарал новые черные брюки с подоткнутой за ремень штаниной, выругался не зло, от души: домой ведь приехал, к жене, подумаешь — грязь! - Грязь не сало, помял, отстало... Он выбрался на берег, обтер ко­ стыли о сухую траву, и тут увидала его белолицая Дейка, женушка милая, долгожданная: увидала из магазина. Магазин, где она торгова­ ла, стоял от причала сразу, окнами на реку. Защекотало у солдата в горле, сдавило грудь —заторопилась нога к порогу, сжали руки хо­ лодные костыли. Вот она, женушка, бросится, зарыдает, обоймет шею. руками горячими, бабьими... Минута, мгновение, а сколько дней и но­ чей ждал их солдат Махотский, счетовод из конторы селивейкинского лесопункта. Эх, черт подери! Упали тугие Дейкины груди на мужнину грудь, притиснулись. И голос, слезами сдавленный: — Не писал... ни словечка... потеряла тебя... не ждала... 142