Сибирские огни, 1967, № 1

Васька-боров длинный, спина у него круглая, как печка, морда короткая, загнутая, глаза сонливые, добрые, не то, что у маток с поро­ сятами. Особенно добрые глаза у Ваеьки-борова, когда Максим, мать и Егорка садятся обедать —есть черствый хлеб и вяленых чебаков. Тогда Васька подходит к ним, похрюкивает, и Максим кидает ему го­ ловы от вяленых чебаков, но мозг из голов сначала высосет. Васька- боров всегда обедает с ними, и за это Максиму он позволяет ездить на нем верхом. Давно уж Максим ездит на Ваське-боропе позади стала, как па­ стух на коне... К зиме Ваську будут колоть, мясо свезут рабочим на плотбище. Максим знает об этом, и ему борова жалко. Голощапов, дед Зиновий, сулился брать мальчика па глухариные ловушки. Вот поспеет брусника, тогда... Глухари, косачи станут выле­ тать на гривы, в сосняки, к песку, ягоде. Зиновий заходит в барак посидеть, покурить. Иногда он прибали­ вает, и мать доит его Краснуху, сливает молоко и ставит в полиол. Дед З и н о в и й велит ей отлить молока или взять простокваши с полкринки. Кряхтит, кашляет и идет проверять, хорошо ли заперты свиньи. У Голощапова есть огород, и мать к старику подговаривается, что­ бы он оделил их зимой картошкой, а они ему отработают. Дед Зиновий сильно болел, по теперь поправился. Из глаз его исчезли печаль, темнота, и они посветлели, заяснились. как небо, когда ветер смоет с него хмурые тучи. Но лицо деда Зиновия исхудало: на спавших щеках топорщится белая щетина, под глазами припухла и на­ морщилась кожа. И ходит он сгорбившись, схватываясь за поясницу. А раньше ходил прямее, увертливее. Теперь уж и мать, и Максим точно знают, что старик поделится с ними своим огородом, потому что без них картошку ему не выкопать. Старик купил себе поросенка. Выбрал он его не спеша из всего стада, долго советовался с матерью, пока не остановился на толстень­ ком крепыше с розовыми ушами. — Не храмлет, и ладно,— махнул дед Зиновий.— Вырастет — при­ годится, сдохнет — собака, съест. Поросенок теперь вырос в подсвинка: гладкозадый,справный. Дер­ жат его в хлеву, взаперти, и только изредка хозяин выпускает подсвин­ ка на улицу. По утрам у подсвинка бывает глупая морда, перепачкан­ ная простоквашей. Максим увидел раз простоквашу на рыле подсвин­ ка, подумал: «Вот свинья, а каждый день простоквашу жрег. Д я, мать и Егорка простоквашу и ту едим изредка. По кто виноват, что у нас нет коровы, а у деда Зиновия есть». Дед Зиновий когда-то жил со старухой, потом она умерла. Выл у них сын, Пашка, так тот на фронте погиб. Максим видел фотокар­ точку Пашки. Парень как парень: курносый, в пилотке, чем-то похожий на деда Зиновия. Максим сколько уж раз замечал, как старик глядит- глядит на фотокарточку, отвернется и выйдет на улицу. Вчера он стоял на крыльце, дед Зиновий, был вечер, Максим с ма­ терью только со стадом управились. Дед позвал Максима и спросил у него: какая будет погода? За рекой в полнеба горела, переливаясь, малиновая заря. А над дедом Зиновием и Максимом в синем покое лежали ядреные облака, как не прогоревшие еще в костре угли. — Ветер будет,— проговорил Максим. _ \ \ вёдро... Пойдем ловушки смотреть, которые третьего дня на­ стораживал. Наропадало, поди, глухарей ш- дотащим Максим обрадовался, как щенок, когда того потреплют за уши и 137