Сибирские огни, 1967, № 1

— Иди чаевничать с нами,—позвал Пылосов. Она затрясла головой, раскололась в громовом смехе. — Конячий смех у тебя,— поморщился Иван Засипатыч, зашнуро­ вывая мешок с едой, и тише добавил: — Не все дома у бабы... После чая он снова взялся за рыбу — отдирал зубами тоненькие волокна, кости плевал в кулак и бросал их через плечо. Наелся, нахра­ писто засмеялся, мазнул по Арине загоревшимися глазами: лицо Арины показалось ему сегодня особенно молодым, посвежевшим. — И ты, видать, вчерася не подкачала? Арина опустила лицо, закраснелась, торопливо стала связывать узел: Максиму показалось, что она не успела поесть. Мальчик волчонком уставился в переносицу Пылосову. — Ишь ты, воззрился,—заворочался Пылосов.—Отдвинься-ка в сторону, тебя не стекольщик делал: мне повариху не видно. Болотом пошли — Иван Засипатыч с коня слез: топко стало. Упрел Иван Засипатыч, кепку смахнул, на лоб с лысины пот скатывается, во­ дянистыми дорожками застревает в морщинах. Обернется к нему ААак- сим, оглядит Пылосова всего с головы до ног, укчлет своими глазенка­ ми шустрыми, и злая радость мальчишку проймет: «Красиво тебе на коне было ехать, теперь по грязи пройди. Распарился, как брюква в печке». Большие уши Пылосова набагрянились. Уши у него изнутри (курчавистым волосом заросли — серым, густым. Сейчас Максиму го­ лова его напоминает котел, в котором все кипит и парит, а пена, как на­ кипь, выбивается в уши. Болото поросло чахленькими деревьями, по-нарымскому —карга- шатником, сплошь им утыкано, и хоть пропади —не видать ему, болоту, конца-края. — Приналяг! — как спросонья, закричал вдруг Иван Засипатыч.— На вереть выбрались, по сухому пойдем, с версту еще... 27 Перед ними был сосновый остров среди болота, вереть. Вереть ма­ нила чистыми, белым мхом усыпанными, полянами, твердой, хорошо вы­ топтанной тропинкой, брусничником, уже набирающим цвет. Бараки и небольшой старый домишко стояли на вырубке, на бере­ гу все той же речки Пыжинки. Около старенького домишка лежала красная корова, а худой, низкого роста бородатый человек не то расче­ сывал, не то гладил ей бок. — Голощапов — бобыль, но коровенку свою имеет.— Пылосов кеп­ ку напялил на лысину, подвел коня ближе к Арине. Промысел дер­ жит глухарей, косачей добывает. Лес строевой тут вырубили, точку закрыли, а он остался. Принял я Голощапова сторожем — вам в под- собление. — Спасибо,— сказала мать,— а то как начнут пороситься, куды я с ними одна? Замучаюсь. — Об том и речь... Здравствуй, Зиновий. Не ждал сегодня? _ Ждал — не ждал, пришли —входите.—Старик надвинул кепоч­ ку с затылка на лоб.— Как не ждать? Утрясь березовый пень за чело­ века принял. Дичаю один, словом переброситься не с кем. — Креститься надо, когда мерешится.— неожиданно для себя са­ мой улыбнулась, пошутила Арина. _ Входите, располагайтесь пока, сказал Арине Зиновий, вегря- хивая ладонью бороду. 123