Сибирские огни, 1966, №12

ни подумать, ни сделать. Павла метнулась к нему, и он совсем близко увидел ее затылок со стянутым шпильками тяжелым узлом волос. Он ничего не понял, он не мог знать, что, встретившись на мгновение с гла­ зами седого, Павла узнала его, и, прежде чем Зольдинг выстрелил, она успела кинуться между ним и Трофимовым. Она сделала к Зольдингу неверный шаг, широко открыв глаза, и Зольдинг почти в то же самое мгновение встретил ее взгляд и подался назад; ее широкое белое лицо все росло и росло в его глазах и надвигалось на него, заслоняя все перед собой, и он выпустил в него всю обойму. Кто-то выбил у него из рук пистолет, сильно ударил возле уха. Все это произошло за каких- нибудь пять или шесть секунд; опомнившись, к Зольдингу кинулись все сразу. Он не пытался сопротивляться, его уже крепко держали Глебов, Кузин. Он не видел кричащих ртов, заросших лиц, грозящих кулаков, не чувствовал железных мужицких рук, державших его, он никак не мог оторваться от лица Павлы, оно падало прямо на него, и он, защищаясь, хотел закрыть голову обеими руками, и не смог: его держали. Трофимов, кинувшись к Павле, не успел ее подхватить, она тяжело рухнула на пол лицом вниз. И умирая, она все слышала, что в нее стреляют, не было боли, боли не было, а лишь огромная жалость к Трофимову, что он остается один; и, увидев перед собой Трофимова, вернее не увидев, а почувство­ вав его рядом, она с трудом повернула голову в ту сторону, где должно было быть его лицо, и, тяжело ворочая распухшим языком, все хотела что-то сказать, но у нее не выходило. Трофимов придвинулся к самому лицу Павлы, стараясь разобрать, и от мучительной, медленной, все передернувшей внутри боли, от мысли, что все кончено и поздно и жить больше нечем, в голову ему словно ударил звон, еще и еще, и Трофимов, оглушенный этим разрывавшим уши звоном, все время помня, что он не один, все-таки не смог удер­ жаться и пошел куда-то в сторону, медленно передвигая ноги. Он на­ ткнулся на дверь или на стену, ничего не видя перед собой, и остано­ вился, пересиливая свинцовую тяжесть в ногах. —- Гребов,— сказал он глухо, не оборачиваясь,— Гребов, иди рас­ порядись, пусть отряды выступают, ка к было намечено. Пора. 31 Зольдинг стоял, выпустив разряженный пистолет; он слышал как тяжело стукнуло о дерево; все дальнейшее ему было ясно и не пугало. Он мог застрелить еще одного или двух в этой избе, но ничего бы это не изменило, ведь главного он не сделал. Он глядел неотрывно на при­ павшего к убитой им женщине Трофимова, глядел, как Трофимов пы­ тается приподнять и посадить женщину и, удерживая на весу, загляды ­ вает ей в лицо. Зольдинг усмехнулся: восьми патронов достаточно, чтобы свалить вола, не то что женщину, все-таки он убил ее, и злая радость шевельнулась в нем, он не мог не видеть горя Трофимова. З н а ­ чит Трофимов — реальность, вот д аж е есть женщина, которую любит Трофимов, и он, Зольдинг, сумел причинить.Трофимову горе. Зольдинг усмехнулся теперь своей радости, такой мелкой по сравнению с тем, чего он не сделал. Опустошение от невыполненного парализовало Зольдинга, он чувствовал, с каким бешенством стягивали его длинной, прочной ко­ жей, и равнодушно подчинялся. Теперь кончено, тот пленный, Скворцов,