Сибирские огни, 1966, №12

как болотные пузыри, выскочил, лопнул и пропал. Ведь я уже полтора месяца ничего не знаю, а за полтора месяца... У него пошел озноб в лопатках, и губы сжались, но он все шел и шел так же свободно и широко, чуть прихрамывая, и глядя вперед, в тепловатый отсвет старого соснового леса; одуряюще пахло хвоей, смо­ лой, кружилась голова от обилия солнца, воздуха, давно забытых з а ­ пахов. Скворцов шел дальше со странным чувством нереальности, зыбко­ сти. Но что могло случиться? Если осуществился прорыв, то, собствен­ но, уже ничто не имеет значения; правда, тогда Зольдинг не стал бы организовывать такую пышную прогулку в лес. Если все уничтожено — тоже. Может быть, не сработало какое-то колесо, и мы действительно подойдем неожиданно? Ну, ну, ну, спокойно, Скворцов, такое невоз­ можно. Ты выполнил свое, и все идет как надо. Ты свое сделал, а боль­ ше ты ничего не можешь. Только броситься в сторону, чтобы тебя ра­ зорвали собаки. И этого ты не можешь, теперь нельзя допускать хотя бы одного шанса риска. Он ждал этого каждую минуту, и все-таки, когда совсем недалеко впереди покачнулась вершина высокой сосны и стала стремительно, все быстрее, падать ему навстречу, он остановился как вкопанный и лицо его враз покрылось крупными каплями пота. И первого, сигнального взрыва он тоже не услышал, его швырнуло на землю, и он еще прополз несколько метров и уткнулся лицом в кочку, прикрыв голову руками. 21 — Они приближаются,— сказал Глушов в трубку, прикрывая ее зачем-то ладонью,— через пятнадцать минут они будут в нужном квад­ рате. Около четырех тысяч. — Так много? Не ошиблись, ребята? — Нет. С разницей, конечно, в две-три сотни. — Все понятно. Давай, комиссар, держи их там, как можешь. Вце­ питесь хоть бы до вечера. Вполне хватит, успеем. Мы уже снялись с места... — Ну, добро. — Держись, Михаил Савельевич, — Что будешь делать, придется... — Ну, до свидания. Обнимаю тебя, дорогой. О Вере не беспокойся. Ну, дорогой... — Ладно, ладно. И я тебя обнимаю. Связи конец? — Ночью еще свяжемся по рации... — Свяжемся, если...— он хотел добавить «если ночь будет», но промолчал. — Алло, алло... Алло, Глушов! Глушов поглядел на трубку и опять поднес ее к уху. — Ты хочешь сказать мне несколько напутственных слов? Трофимов умолк, затем с трудом разжал зубы: — До встречи, комиссар. — До встречи, командир... Слушай,— Глушов прокашлялся.— Ты на меня, если что, злобы не таи, а? К чему, спрашиваешь? Д а так, ведь все бывало. К этому и говорю. Смотри там, тоже не зарывайся, держись. — Обязательно. Будь. Глушов поглядел на трубку, отдал ее телефонисту, почти совсем не­ знакомому пареньку лет шестнадцати, и сказал: ■ ы .