Сибирские огни, 1966, №12

Врач заставил Ефима принять лекарство, посидел немного рядом и ушел. Кирька снова лег грудью на подоконник. — Хороший уход здесь,— сказал он. — «Хороший уход здесь»,— передразнил его Ефим, неожиданно почему-то рассердившись.— А что вы тогда делали? Что вы только вы­ творяли, оглоеды несчастные!.. До последнего дня презираю вас. — Не шуми. Это тебе не сельсовет, а больница. — Так подумаешь иной раз: что, если бы вы тогда верх взяли?.. Вот завернули бы житуху! — Как-нибудь не хуже вашей. — Ой!.. Не вякал бы уж... — У меня сын инженером работает,—не без гордости сказал Кирька. — А чьими заботами? Твоими, что ли? Кирька промолчал на это. — Мне даже порой жалко вас было — до того вы дремучие люди! — Гляжу я на тебя, Ефим,— заговорил Кирька задумчиво и негром­ ко,— и не могу понять: ведь сколько ты мне вреда сделал! Хозяйство отобрал, по тайге гонял, как медведя какого, сослал вон куда — к черту на кулички... так? А зла у меня на тебя нету большого. Я тебе честное слово говорю. Не то что — совсем нету. Попадись тогда в тайге, я бы, конечно, хлопнул. Но такого, чтоб света белого не видеть, такого нету. Один раз, помню, специально караулил у твоей избы чуть не до пету­ хов... Сидел ты с бумажками прямо наспроть окна. Раз десять прицели­ вался — не мог. Не поверишь, наверно. В тайге мог бы, а дома нет. Сижу, ругаю себя последними словами, а стрельнуть не могу. Ефим, повернув голову в сторону Кирьки, с любопытством слушал. — Ты какой-то все-таки ненормальный, Ефим. Не серчай — не по злобе говорю. Я вовсе не лаяться пришел. Мне понять охота: почему ты таким винтом жил? Ведь ты — каждой бочке затычка. Ну, гноил я хлеб, допустим. А почему у тебя душа болела? Он ведь мой, хлеб-то. — Дурак ,— просто сказал Ефим. — Опять — д у р а к !— обозлился Кирька,— Ты пойми — я ж сурьез- но с тобой разговариваю. Чего нам с тобой теперь делить-то? Насобачи­ лись на свой век, хватит. — Чего тебе понять охота? — Охота понять: чего ты добивался в своей жизни? — терпеливо стал пытать Кирька.— Каждый человек чего-то добивается в жизни. Я, к примеру, шибко богатым хотел быть. А ты? Ты чего добивался? — Чтоб дураков было меньше. Вот я чего добивался. — Тьфу!..— Кирька полез за кисетом.— Я ему одно, он — другое. — Богатым он хотел быть... За счет кого? Дурак, а хитрый... — Сам ты дурак. Трепач. Новая жись! Новая жись!.. Сам не жил как следует и другим не давал. Ты ошибся в жизни, Ефим. Ефим закашлялся. Высохшее тело его долго содрогалось и корчи­ лось от удушающих приступов. Он смотрел на Кирьку опаляющим взгля­ дом и пытался что-то сказать. — По... кхох-кх-кх-кх... Дай поправиться, я... кх-кх-кх... — Поправишься...— Кирька жалостливо сморщился, глядя, как кор­ чится слабый Ефим.— Вас, видно, одна могила исправит, чертей запо- лошных. Всю Расею на дыбы подняли. Вошел доктор, бросился к больному. Кирька слез с окна и пошел из больничной ограды.