Сибирские огни, 1966, №12

пряженное и торопливое движение. Перемещались на большие расстоя­ ния сотни людей, потому что у Трофимова был, в противовес Зольдин- гу, свой план, и как только войска Зольдинга стали обходить край бо­ лота, план Трофимова автоматически пришел в действие, и \/же ничего нельзя было остановить ни с той, ни с другой стороны. Кроме того, Зольдинг поддерживал постоянную связь через рацию с Ржанском и фон Лансом, который привел в готовность намеченные позиции на внеш­ ней линии окружения. Оттого, что все пока шло по плану, Зольдингу казалось, чго и в седле сидит он особенно ловко, и тело у него ловкое, сильное, он с удо­ вольствием подумал о возвращении в город, какой будет триумф и с каким наслаждением он выспится в своей изысканно-строгой, удобной квартире с лепными потолками и палевыми с золотом обоями в кабине­ те на черном безотказном клеенчатом диване. Но в то же время именно оттого, что все шло так хорошо, без зацепки, бесшумно и гладко, Золь- дингом постепенно начало овладевать смутное чувство неуверенности, какой-то ошибки, совершенной им в самом начале. Он продолжал рас­ качиваться в седле, внешне спокойный, невозмутимый, и движение про­ должалось, он только передал полковнику фон Лансу команду приго­ товиться к выполнению второй половины намеченной операции. Он ни­ чем не выдал охватившего его чувства тревоги. И когда пошел сосновый лес, от яркого солнца — медный, чистый, высокий, гораздо выше, чем был на самом деле, с редкой травой из-за густого слоя многолетней хвои на земле, с редкими, крупными темно-си­ ними колокольчиками, Зольдинг, в один миг вспомнив всю историю с пленными партизанами, допросы и разговоры, вспомнив все те стран­ ности в их поведении, и пораженный, почти парализованный на минуту необыкновенным, каменным безмолвием кругом, бесшумно, беспрепят­ ственно самовыполняюшимся планом операции, десятками других дета­ лей, которые пришли в голову, он, весь железный от напряжения, от мысли не успеть, остановил коня и приказал едущим за ним офицерам немедленно остановить движение колонн,—- н е м е д л е н н о! — под­ черкнул он, и понял, что не успел, потому что высокая огромная сосна метрах в ста от него стала падать на него, покачнулась и стала падать все в той же удивительной безмолвной тишине, и только слышался все усиливающийся свист ее падающей, выгибающейся вершины. Золь ­ динг оцепенело глядел на нее, и сразу гулко ударил первый взрыв. 20 «Моя Шурка, моя женщина,— думал Скворцов,— тебя уже никогда не будет для меня, кончено. Вот оно как на этом свете; но, странно не это, странно, что это еще меня волнует. В сущности для всех меня уже нет, я уже не существую». А что меня сейчас должно волновать? — спро­ сил он зло.— Уж не Зольдинг ли? Перед смертью Веретенникова я рас­ сказывал ему о греках, красивые были люди, красивые оставили после себя легенды. Что это со мной? — опять затосковал Скворцов, вспоминая себя бо­ соногим мальчишкой, с глубокими цыпками на ногах, с целой пазухой холодных, тяжелых слив, наворованных в соседнем саду. Кто-то тогда толкнул его в спину, и он упал, и раздавил сливы, а потом они подра­ лись с соседским мальчишкой Федуном. А теперь, если сегодня к вече­ ру еще останется возможность дышать и двигаться, просто произойдет